Страница 62 из 142
- Та ночь была гораздо холоднее, чем эта. Выла жесткая вьюга. Я тогда думал, что бы назавтра приготовить, и ничто не предвещало… неожиданных гостей. Как вдруг донесся глухой стук в дверь, а после она просто раз и раскрылась. Замок сломался. Ару моментально взяла свой лук. А к нам на порог упал мужчина. С огромными крыльями. Я тогда еще не понял, что они сломаны. И меня что-то дернуло защитить его. Обычно я никого не защищаю. Ну, тогда не защищал, несмотря на мою… натуру. А в тот раз…. Потом я заметил, что на руках у мужчины был ребенок, с ним еще какой-то молоденький парень, младше меня. А тот, на его руках был маленький мальчик…. Ну, помладше тебя, но постарше того сироты. Светленький такой…. И я решил встать между ними. Между гостями и сестрой. Она меня, конечно, не послушала, ранила его в крыло, затем в руку, отобрала его меч. Я их подлечил. Мальчик тот был болен. Я сбил ему жар немножко, и Раэнэлу оказал хоть какую-то помощь, кровь остановил, хотел осмотреть и крыло, только Раэнэл не позволил мне прикоснуться. И, насколько я помню, он никому не позволял к ним прикасаться.
- Даже Ару?
- Даже ей, да.
- Почему? Отвращение?
- Нет. Прикосновения, даже легкие и дружеские, причиняли ему боль. Не столько физическую, сколько, - Менестрель положил ладонь на грудь племяннику, - душевную. Однажды нас поймали разбойники. И узнали в нем беглеца. Ты не представляешь, как он рвался и кричал, когда они решили расправить ему крылья. Это было ужасно слышать. Его лицо, его крик.
- Почему Обездоленные нападают на всех людей, которых встретят на своем пути?
- Такова их природа. Каждый из них был, может быть, успешным человеком, успешным магом – раньше большинством этих Обездоленных были маги, лишенные дара Лариатом или Матерью. Но найти все то, что потерял в один миг, было очень сложно, и никто из них уже не верит и не хочет пробираться наверх нормальным способом. Найти работу, даже самую скверную, но хотя бы на первое время. Они предпочитают грабить, убивать и насиловать, и чем больше они делают это, тем ниже опускаются. У них нет ни морали, и, по правде говоря, мне жаль их. Сейчас их прикормили жрецы Риясэ, пожалуй, это самый кровожадный и беспощадный союз, который только может быть. Но я отвлекся….
Наутро после той ночи, когда приютили Раэнэла, мы узнали, что эти двое – беглецы собственного дома. И я решил идти за ним. А за мной пошла и моя сестра. И знаешь, я не ошибся…. Мы были ему никем, просто спутниками по несчастью, мы несколько раз могли просто разойтись и пойти каждый по своему пути. Один раз мы попали к колдуну, который был Раэнэлу другом. А он нас ослепил. Предал. Я не видел, что сделал Раэнэл, но после Ару рассказала, что он его убил. Я был ослеплен, и Ару, и Тээа. А он нас тащил на себе в одиночку. Он не ел около трех дней и не спал, но тащил нас. Мог бы бросить и просто понести одного Тээа, но не оставил. И я до сих пор не могу понять, почему у такого хорошего и отважного человека, с душой, полной доброты и благородства, была такая участь. Лишиться всего – родителей и крыльев, лишиться трона и спокойной жизни. А после просто так погибнуть.
Таэнор молчал, закрыв глаза, через веки, видя алые всполохи огня, а после приподнялся, разминая шею и, скрестив ноги, вновь начал разламывать ветки и бросать их в огонь, который уже начал потухать. Тихий шорох насторожил его, и он резко вскочил на ноги.
- Ты слышал это? – шепотом спросил он.
- Слышал, - произнес Кару, пытаясь подняться, но молодой Крылатый осадил его рукой. Где-то отдаленно послышались крики умирающих, и сердце у Крылатого наследника похолодело.
- Древнейшие? – прошептал он, пытаясь ощутить дрожь земли. Но земля не дрожала, не стонала, даже никак не вибрировала. Все было спокойно. Яркий всполох недалеко, будто от огромного костра, привлек его внимание. Люди снова закричали. Таэнор осклабился, сжимая кулаки.
- Надо проверить, что там происходит, - произнес он, но сильная рука менестреля обхватила его запястье.
- Нет, не нужно, - твердо сказал Кару, задерживая племянника. – Не ходи туда. Слишком опасно. Возможно, это Древнейшие, но сюда они не подползут, не учуют…. А тем, кто там, мы уже не сможем помочь. Останемся здесь. И пойдем наутро вперед.
- Но как же….
- Слушай меня, пожалуйста. Не ищи неприятностей, они тебе ни к чему. Там на пути, куда мы с тобой идем, тебя, вряд ли примут с любовью и обьятьями. Не за чем лишний раз искать боя, если он и так поджидают тебя.
Таэнор чертыхнулся, немного резко вырвал руку из дядиной хватки и уселся обратно с недовольным видом. Тревога никуда не ушла, он то и дело оборачивался назад, зарывался ногами в снег, чтобы услышать хотя бы малейшие толчки, но все стихло так же быстро, как и началось. Всполох погас, будто его и не было. Через несколько минут глухого молчания, Таэнор кашлянул.
- Если у меня все получится, - сказал он медленно, глядя на яркие языки рыжего пламени, - я не дам имени моего отца кануть в небытие. Оно будет жить вечно. А значит, и он будет жить вечно, правда ведь?
- Да, - медленно кивнул менестрель. – Те, кого мы любим и о ком помним, живут всегда. В наших сердцах.
«Да, - подумал Таэнор, - и его имя вспомнят после стольких лет. И не забудут еще очень долго. Уж я постараюсь».
- Уже поздно, Таэнор, - Кару передал племяннику его же собственный плащ. - Ты должен немного поспать, а я посторожу, хорошо? Не бойся ничего….