Крылья. Пробуждение

Его кабинет располагался на третьем этаже, прямо по коридору была самая первая дверь, специально выкрашенная в с одной стороны в черный цвет, а с другой – в белый. На зеленой табличке ровно и четко было написано несмывающимися черными чернилами «Эрэ-Аэрата. Нейтральный маг. Глава». 

Чародей, коротко усмехнувшись, прочел заклинание, и дверь мягко щелкнула. Он неспешно повернул ручку, потянул ее на себя и, впустив Амритаэла внутрь, остановился на пороге, вдыхая любимый запах: старых и новых книг, половина которых была написана им же, резкий запах спирта, морской воды, тины… Извечные запахи, способные любого чародея или человека заставить успокоиться. Заклятый аромат. Амритаэл, вдохнув его, устало упал в кресло и обмяк в нем, закрыл глаза. Эрэ зашел в кабинет, закрывая за собой дверь с тихим звонким щелчком. В кабинете было прохладно, но стоило ему бросить один косой взгляд на камин, как тот запылал сам собой, без дров, ядовитым зеленым светом. Чародей подошел к высокому окну, с несколькими узорами по двум диагональным углам. От частых дождей на стекле с той стороны остались грязные песочные сероватые разводы. Да с этой стороны на столе, книгах и полках осел толстый слой белой пыли. Чародей медленно смахнул ее со своего кресла и расположился в нем, а после, не применяя рук, стащил с ног сапоги, и вытянул босые ступни, по пальцы укрытые приятной тканью плаща. Он протянул руку и закрыл ладонью свою глиняную кружку, стряхивая пыль и с нее, а затем, сосредоточился, представляя, что было в ней налито в самую последнюю очередь. Как он и ожидал. Когда он был здесь в последний раз, он пил ромашковый чай, сдобренный двумя ложечками сахара и листьями сухой мяты. И теперь кружка покачнулась, нагрелась, что-то булькнуло, и к морскому аромату в кабинете примешался еще и травяной. Маг, поднялся, протянул Амритаэлу кружку. 

Молодой маг практически залпом осушил половину кружки, даже не поморщившись. В этом кабинете было довольно приятно - зеленые тени от магического пламени согревали и успокаивали – уставшие глаза, изнуренное тело, встревоженную душу. Амритаэл знал, что все это магия, все это далеко от настоящих чувств, но позволил этой атмосфере унести себя. Ему было тревожно. За короля, за юную принцессу Виолу, которая, как он понял, сразу же прониклась к такому же юному Крылатому наследнику. И дело было вовсе не в богатых землях или титулу, уж это-то ее волновало тогда меньше всего, несмотря на строгое воспитание ее отца. С каждый днем его жизнь постепенно угасала, словно пламя на тоненьком фитильке, которому гореть осталось немного, ведь тонкий восковой стержень потихоньку расплавляется, плача своими горячими желтыми слезами… 

- Не думай об этом, Амритаэл, - коротко ответил ему Темный предсказатель, ощущая странный озноб по телу. 

- Как же не думать, Эрэ-Аэрата, - приглушенно ответил молодой юноша с северных земель, отставляя пустую кружку в сторону. – Все эти шестнадцать лет я жил с ними, они стали мне родной семьей, а ты говоришь мне не думать. 

- Я понимаю, терять близких больно. Уж не думай, будто я не знаю. Ведь я видел всех, кто у меня учился, и видел их смерть. Не в битве. Обычную такую человеческую смерть. Естественную. И ничего не смог сделать, хотя я любил их. Всех. До единого. Вернуть я их уже не могу. Я буду наблюдать смерть Кийрэ, твою, тех маленьких учеников. И это будет больно. 

Амритаэл промолчал, не зная, что ответить, и поднялся, разминая ноги и руки, локоть у него противно хрустнул, и он потер его, морщась от неприятных ощущений. 

- Что нам делать с Древнейшими? Если Кайо умер, значит, Запад пал. 

- Не пал, пока Таэнор жив. Он идет туда, где его место, чтобы стать королем. Это единственная моя помощь, помимо вас. Если он останется совершенно один, то может позвать меня. Но он не зовет. Упрям и продолжает идти. Через три дня уже доберется до своего королевства. 

- И что же он найдет там? Руины, усеянные трупами? Если увидев это, он позовет тебя, ты немедленно направишься к нему, а что нам делать? Без твоих указаний. – Амритаэл скрестил руки на груди и взглянул на главу. 

- Если так пойдет, то тех магов, которые согласны хотя бы попытаться остановить это бедствие, ты поведешь за собой. Ты знаешь, где они водятся. Ведь книгу ты благополучно унес из королевской библиотеки, - Эрэ-Аэрата усмехнулся, глядя на юношу, который мгновенно зарделся. 

- Я ее верну, так что это вовсе не воровство, - процедил он. 

- Я даже не намекал, - Эрэ-Аэрата вздохнул. В дверь твердо и настойчиво постучали, и, дождавшись ответа, вошла Кийрэ. Ее лицо было как всегда холодным и спокойным. 

- Учитель, - произнесла она. – У меня есть просьба. 

- Я слушаю, - Архимаг сложил руки на столе. Амритаэл не повернулся к ней, продолжая держать в руках пустую чашку. 

- Это касается Ллиарэса. Я прошу отпустить его. 

- Отпустить? В каком смысле?

- Не требуйте от него того, чего он больше не в состоянии дать. Он лишился семьи в один день, дома, родного королевства, защиты, и того, что наполняло его жизнь смыслом. Он не находит себе места, и хочет уехать. Сам не знает куда. Он не в силах исполнять чужих просьб, погрузился в себя. Дайте ему время. Чтобы придти в себя. Или упокоиться. С него уже довольно. 

Маг, не медля, кивнул, соглашаясь, и ведьма, поблагодарив его, ушла, закрыв дверь и оставив после себя тонкий шлейф женских резких духов. 

Архимаг, ощущая, как все происходящее давит на него, откинулся на спинку мягкого кресла. Его рука по привычке скользнула к чехлу на жестком поясе и, щелкнув застежкой, вытащила плотный деревянный духовой инструмент, с несколькими ровными клапанами. Чародей провел длинными пальцами по приятной лакированной поверхности инструмента, наслаждаясь тактильным ощущением, которое всегда его успокаивало и позволяло ему сосредоточиться. Другой рукой он отстегнул пояс, расслабляя длинную рубашку, и сложив кожаный ремень в трое, с висевшим за ним кинжалом, аккуратно с тихим металлическим звоном положил его на стол. Темный предсказатель прикрыл глаза поднес край флейту к губам и аккуратно, словно хрупкую веточку, держа ее пальцами обеих рук, и начал тихо наигрывать медленно мелодию – спокойную и умиротворяющую, Амритаэл, слушая переливы музыки, которая наполнила весь кабинет, дополняя царившую в нем атмосферу своим звучанием – теперь уже не магическим, а обыкновенным и настоящим, закрыл глаза, на ее приятных волнах уносясь далеко от сюда. От Обломков Мира, от Древнейших, которые, возможно, пожирали очередную деревеньку, с маленькими детьми, от болеющего Суклиазара на Севере. Все дальше и дальше, в густой осенний лес, пестрящий своими огненными красками и сильными коричневыми кронами. Легкий ветер трепет желтые листьям, по краям алые-алые, а в самой серединке – зелененькие. И легкий ветер срывает их, качает на своих неосязаемых руках, словно мать, что успокаивает избалованное дитя, а после бережно опускает их на землю. На долгий сон. На вечный сон. Он начнется сейчас. И никогда не окончится. И листья хрустят под дорогими сапогами молодого мага, который, улыбаясь неизвестно чему, ушел от всего, что нависло над ним мечом, заостренным с двух сторон. Ушел, чтобы, как и листья, никогда не вернуться обратно. Он падает на эту яркую огненную постель – мягкую, как в самом роскошном дворце, ведь земля – это и есть необъятный дворец, полный настоящей, естественной красоты. Всегда. Иногда цветущей красоты, иногда увядающей, иногда спящей. Даже зимой на земле царит своя красота – изящная, холодная, и этим самым ледяным великолепием, завораживающая. 

Эрэ-Аэрата же, играя практически с закрытыми глазами, медленно переставлял пальцы с клапанов на клапаны, ощущая под ними упругое приятное на ощупь и такое родное дерево, пусть и поцарапанное в нескольких местах. 

Он же видел книги. Бесконечные фолианты, чуть пыльные, с ветхими страницами, но бесценными. Да, у каждого свое сокровище, и книги были всей его жизнью с самых ранних лет. Свечи – когда-то нормальные, желтые освещали ему страницы и дрожали, каждый раз, когда он, пусть и аккуратно, перелистывал их, наслаждаясь этим самым приятных для слуха ветхим шорохом. Вдыхал их запах – запах чернил, старой бумаги. Вся эта приятная на вид старость, которой все еще жить и жить, жить и жить. Еще долго. Можно даже сказать, бесконечно. Когда страницы порвутся, и чернила начнут выцветать, чья-то умелая рука и зоркий глаз переведут все это на новую бумагу. Новыми чернилами. И это творение будет жить еще столько же, и, быть может, даже дольше. А затем, когда сотрется и оно, и его перепишут снова. И снова. И снова. И так по замкнутому кругу. Эрэ-Аэрата чуть нахмурился. С каждой перевернутой страницей, пламя трепетало сильнее, а звук менялся. Чародей открыл глаза и опустил флейту, прислушиваясь. Это было что-то не то. Он не думал об этом звуке, который был тяжелым, приглушенным, однообразным. Но становился все громче и громче, что-то большое и массивное, опускаясь, рассекало воздух, а затем поднималось и снова опускалось, ритмично и тяжело, как….