Страница 40 из 142
Таэнор не жалел сил, ощущая, как снег нещадно бьет его по лицу, и гнал гнедого жеребца все дальше и дальше через широкое просторное бескрайнее поле, пестрящее летом яркими алыми, желтыми и фиолетовыми цветами на фоне зеленой травы. Сейчас же сквозь метель он слышал, как звенит сбруя и железки на его одеждах, видел, как вырывается пар изо рта, как немеют от холода кончики пальцев, несмотря на теплые перчатки.
Изредка он спешивался, чтобы лошадь отдохнула, и шел пешком – медленно, проваливаясь в сугробы по колено, крепко держа ее под уздечку. Снег валил и валил белоснежными хлопьями с темного серого, будто плохо крашеного, неба, ложился ровной поверхностью, а затем замерзал и покрывался твердой хрустящей ледяной корочкой.
Уже прошло две недели с его отъезда. Таэнор, остановившись у окраины Леса Велиата, присел на выступающий камень и уперся локтями в свои колени. Каждую минуту каждого дня, пока ехал, Таэнор думал о том, что будет делать дальше. Как ему вернуть себе трон? Королевство, которого он никогда не видел. Как он будет смотреть в глаза Кайо, этому правителю, когда распахнет парадные двери, ворвется в тронный зал и громогласно заявит: «Я – Таэнор Крылатый! Сын и прямой наследник Раэнэла! И следующий король».
Он представил стражу, королевскую свиту, усмешку на губах этого человека – пожиголого, может быть, сгорбленного, бескрылого…
Воображение нарисовало ему обнаженные мечи – семь или десять, в зависимости от того, сколько стражи бывает у Западных королей… И все против него. А он один и рядом никого.
Парень тяжело вздохнул, достал из-за пазухи небольшой мешочек, где у него осталась немного жаренного соленого хлеба, и начал неспешно жевать, а так же отломил кусочек, дал поесть лошади. Хлеб был затвердевший, холодный, но очень приятный на вкус. Жуя его, он отчего-то вспомнил тепло материнских рук. Ее улыбку, твердый и одновременно мягкий голос, внимательный цепкий пронизывающий и понимающий взгляд. Пусть они не жили в роскоши, но простота научила его ценить обычные мелочи. С одной стороны он хотел все бросить и остаться в теплом пещерном гроте, вместе с близкими – единственными людьми, кто у него был. Ничего не добиваться, никуда не ехать, ничего не предъявлять. Спрятать за тканью теплого плаща свои слабые, бесполезные крылья, которые не принесли ничего, кроме горького разочарования, и больше никогда их не расправлять. Бесполезный ненужный груз на плечах, от которого невозможно избавиться, а не великий Божий Дар, каким его называют.
Но с другой…
Дальше так жить нельзя. Нельзя, если можно по-другому. Просто этого нужно добиться. Собраться с силами – внутренними и внешними, подняться, потянуться и взять то, что необходимо. То, что ему предназначено судьбой. Вопрос лишь в том, хватит ли у него сил и воли взять это, или он слишком слабый для своих лет?
«А поднялся бы Раэнэл, – с тоской подумал Таэнор, поднимая глаза к небу, - если бы это было уже нужно? Если бы он нуждался в троне. Пошел бы он на такой риск?»
Он никогда этого не узнает. И глупо было задаваться таким вопросом. Его нет. Раэнэл Крылатый, каким бы он ни был, оставил его, пусть и не по своей воле. Этот человек уже не поможет. Не придет, не подскажет, не даст совета. И это было больно. Больно это понимать. Что ты – часть чего-то большего, а это большее уже просто погибло, истлело, исчезнув навсегда, У тлена, увы, не узнать, как действовать и жить жальше.
И хочется, чтобы все было просто и легко, и в то же время, так, как надо. Страшно действовать и стараться ради чего-то, если результат не гарантирован. Поэтому руки медленно-медленно опускаются вниз, чтобы не подняться никогда.
Таэнор встал, отряхивая сухие ладони от соленых хлебных крошек, по привычке облизал кончики пальцев. Юноша стянул с плеч плащ и накинул его на седло стоящей рядом лошади, а после привязал ее к ближайшему суку, чтобы она не убежала. Конь храпел, а после опустил голову, наверное, решив подремать. Парень отошел, выпрямился, медленно раскидывая крылья в стороны, стараясь почувствовать ими тот же холод, который сейчас сковал ему пальцы. Он несколько раз вздохнул, чтобы набраться смелости, выдыхая горячий воздух из легких, растворяющийся на морозе, и побежал. Сначала медленно, упругим шагом, а после быстрее, набирая скорость, пытаясь сохранить ровное дыхание. Его шаг стал быстрее, потерял ровность, грудь стала вздыматься все чаще, а затем парень, собравшись, уверенно оттолкнулся от заснеженной земли, подпрыгивая вверх. Он напряг мышцы лопаток и рук, поднял глаза к небу, стремясь податься к нему навстречу и душой и телом, представил, как ударят крылья… Один раз, второй, наберут высоту.
Но ветер лениво прошел сквозь них, и они, не шевельнувшись, остались в том же распахнутом положении, в каком и были.
Как всегда они не распахнулись, не забили, поднимая его.
Поэтому в очередной раз он упал в сугроб, прокатился несколько кувырков и остановился, дуя на замерзшие руки и убирая комья снега с лица. Губы у него задрожали от холода, а глаза защипало от обиды. Не получилось. В очередной раз его ожидал лишь провал. Никаких сдвигов, ничего нового. Таэнор, не поднимаясь, упал на колени, зарылся руками в снег и зажмурился.
- Помоги мне, - прошептал он тихо, - пожалуйста.
Он не знал, кого именно просит. Может быть, это была попытка достучаться до собственного скрытого «Я». Может быть, он обращался к одному из трех Богов, чьим даром крылья и стали. А может, он взывал к давно ушедшему отцу.
Это отчаяние, которое парень напрасно пытался в себе подавить. Парень поднялся, взмахнул крыльями, стряхивая снег, который нащедно налип между перьев после падения. Он упрямо фыркнул и, разбежавшись, оттолкнулся от земли снова.