Страница 3 из 17
Лето в этом году было раннее, теплое, сухое. Забравшись на подоконник, она мечтательно рассматривала улицу, по которой спешили домой с работы мужчины и женщины. Катерина Писаренко жила теперь в Гнивани, в комнате Сергея в общежитии, и работала буфетчицей на железнодорожной станции. И все ждала, когда же молодому инженеру наскучит их глухомань, и он переведется… ну хотя бы в Киев. Ей было совершенно непонятно, каким медом ему тут намазано, и почему он совсем не собирается возвращаться в Ленинград.
Катя обиженно вздохнула и, соскочив с подоконника, вернулась к плите. Помешала в кастрюле, попробовала, посолила, снова помешала и села к столу, на котором были разложены учебники по математике.
- Катя! – донеслось из общего коридора, потом хлопнула дверь – он явно искал ее в комнате, и, наконец, молодой супруг влетел на кухню.
- Катенька, нам надо поговорить! – торжественно и одновременно загадочно заявил Сергей.
По-прежнему подпирая кулачками щеки, Катерина подняла глаза и вопросительно посмотрела на мужа.
- Борщ сейчас будет, - сообщила она.
Он уселся на стул напротив нее, стащил фуражку с головы, кинул ее на колени, потом перегнулся через стол и поправил Катин локон у виска. А потом с еще более загадочным видом сказал:
- Скоро нам, Рыжик, понадобится очень много борща. И котлет. И пирогов.
- Это еще зачем? – полюбопытствовала Катя. – Праздник, что ли, какой? Гости будут?
Он легко вздохнул, кивнул, ослепительно улыбнулся, совсем как Жерар Филип, и выдохнул:
- Почти!
Потом вскочил со стула, уронил фуражку, наклонился, поднял ее. Разгибаясь, ударился головой о столешницу. Но, нисколько не обратив на это внимания, забегал по небольшой общей кухне и затараторил:
- Катенька, нам участок дали в Сутисках, представляешь? Возле речки, к заводу близко. Сейчас смотреть пойдем. Там красота такая. В общем, я договорился с мужиками. В июле соберем всех на толоку, будем фундамент заливать. А уже по весне можно будет строиться!
О доме он думал едва ли не со дня бракосочетания. Молодожен чрезвычайно обстоятельно подходил к вопросу создания и приумножения семьи. Но скрипучая казенная кровать в его комнатушке в общежитии тому не способствовала.
Прекрасно расслышав каждое его слово, Катерина все еще не верила своим ушам.
- Как уч… участок, - выдохнула она и, выпрямившись на стуле, уставилась на Сергея. – Какая толока? Какой фундамент? – тон ее повышался с каждым словом. – Ты… ты не собираешься отсюда уезжать?
- Куда уезжать? – удивился Сергей.
- В Ленинград!
- В какой еще Ленинград?
- Город на Неве, колыбель революции!
- Ну… в отпуск съездим, если хочешь. Правда, я хотел в Киев, с отцом тебя познакомить.
Катерина лишь дернула бровью, поджала губы и отвернулась к окну. Дом. В то время как она ждала, что ему здесь надоест, он хлопотал об участке. И собирается строить дом здесь, в Сутисках. И это может означать только одно: они никогда и никуда отсюда не уедут. Дом – это навсегда. Дом – это дети, огород и калачики на подоконниках. Как у родителей.
- Собственник! – проворчала Катя и поднялась выключить отчаянно кипевший борщ, который теперь тоже испорчен, как и ее жизнь.
- Ну почему сразу собственник? Земля государственная, выделена под застройку, что такого-то? – удивился Писаренко и тут же оказался возле нее. – Катенька, ты что? Не рада, что ли?
Она хмыкнула.
- Хата на реке, огород, завод, 120 рублей в месяц – это то, о чем ты мечтаешь? – и все-таки внимательно посмотрела на него, глупо надеясь, что это шутка.
- Нет, не все! – его губы растянулись в улыбку.
- Ну да, и трое детей. Я помню, ты говорил.
В отличие от него, Кате хотелось плакать. В ее голове не укладывалось, как можно променять город на дом в деревне. Ну, красиво у них, никто не спорит, но разве этого достаточно?
- А где среди всего этого то, чего хочу я? – хмуро спросила она Сергея.
Улыбка с его лица стерлась. Он долго озадаченно смотрел на Катю и никак не мог понять – это они ссорятся, что ли? Из-за того, что он затеял строить дом?
Писаренко по дурацкой привычке запустил пальцы в волосы, взъерошил их, почесал затылок, а потом сунул руки в карманы брюк. Прошелся по кухне. Хотел было сесть, но вместо этого вернулся к Кате, обнял ее со спины и сказал:
- Рыжик, ну что ты? Я ж как лучше хотел. Что ты там себе придумала, а?
- Я придумала? – возмущенно переспросила Катька. – Это я придумала? Я, кажется, участок не выбивала, не сказавшись тебе. И вообще! Я учиться хочу!
- Кто ж тебе не дает учиться-то, Кать? – удивился он. - В Виннице отличный пединститут.
Она зло сузила глаза и язвительно спросила:
- А ты мне уже и профессию придумал?
- Катенька, ну ты же знаешь, что в сутисковской школе кадров не хватает, текучка… А там даже факультет английского языка есть, я узнавал. У тебя же способности.
Ей вдруг стало себя жалко-жалко. Губы ее чуть дрогнули, но Катя со смешком спросила:
- Ты хоть раз смотрел, что я учу? – и кивнула в сторону своих тетрадок и книжек.
Ему вдруг стало стыдно-стыдно. Он помрачнел и проследил за ее взглядом.
- Я, Катюш, на тебя смотрел.
Ничего не ответив, Катерина молча собрала свои учебники, накрыла на стол, поставила Сергею ужин и завозилась у мойки.
Он угрюмо смотрел на нее и только вздыхал. Скандалов Сергей Сергеевич страшно не любил. А это, к тому же, был первый скандал в их с Катенькой семейной жизни, до сей поры безоблачной. Все еще надеясь исправить ситуацию, он накрыл тарелку салфеткой, встал из-за стола. Подошел к ней со спины и, быстро поцеловав щеку, сказал:
- Пошли мириться, а?
- А я с тобой не ссорилась, чтобы мириться, - буркнула она, не глядя на него и продолжая мыть посуду.
- Тогда, тем более, пошли.
И в качестве аргумента пощекотал ей бок.
- Вот зайдет сюда кто-нибудь сейчас… пошли, а? – пробормотал он, снова целуя ее в щеку, но уже не быстро, а для закрепления результата.
- Я устала. На работе учет был, пересортицу обнаружили. И голова болит.
Вот теперь инженер Писаренко рассердился. Тоже впервые за месяц своего скоропалительного, но счастливого брака.
- Ах, голова? - рявкнул он, отстранившись. – Ах, болит? Ну лааааадно!
И, схватив со стола кусок батона и нахлобучив на голову фуражку, бросился прочь с кухни, добавив напоследок:
- У нас там поломка в конце смены случилась, пойду помогу мужикам!
Жалобно хлипнула дверь из кухни, потом негромко стукнула входная дверь. Пединститут! Это ж надо было выдумать! Спокойно домыв посуду, Катерина насухо все вытерла и убрала в шкаф. Нет уж! Она хотела стать бухгалтером и станет им! Катя связала стопкой книги и уложила свои пожитки в чемодан, с которым новоиспеченный муж перевез ее после свадьбы к себе. Сборы заняли совсем немного времени. Сидя на чемодане посреди комнатки, она неторопливо осмотрелась. Оказывается, здесь и не было ничего ее. Жила, словно в гостях. Вздохнув, вышла в коридор и, резко поставив чемодан и книги на пол, Катерина спешно вернулась в комнату. Достала из тумбочки коробку с фотографиями и стала перебирать их, пока не нашла ту, которую искала. На ней улыбался Сергей в военной форме. Она долго смотрела на карточку и хмуро убрала обратно в коробку. Но через минуту снова нашла ее. И у выхода из комнаты скорчила гримасу в зеркало, отстраненно подумав о том, что семейная жизнь Катерины Писаренко подошла к концу.