Страница 92 из 96
– Смотрите вниз, вот и город, – крикнул мохнатый, – раньше Фантазей жил здесь и сил у него было побольше, так что здесь все дома, мосты, карусели и механизмы – все его работа, ну и личины. Оно понятно.
– Все он, Фантазей, – благоговейно повторил птицеголовый.
Через весь город завернувшись узлом проходила дорога. Она поднималась на невероятную высоту на тонких опорах, заворачивалась и спускалась вниз. Несколько каруселей перекатывались по городу. Причудливые деревья держали на ветвях дома. Они висели как фонари. Несколько домов шагали, на ножках. Над всеми чудесами развевался ветряк, когда на него падали лучи солнца он выкидывал в город коробочку конфетти.
Город переливался всеми цветами от багряно красного, до салатно зеленого, от темно фиолетового до светло лимонного. Всюду вышагивали празднично разодетые горожане в самых немыслимых личинах.
Весь день хнуги любовались чудесами, ели мороженое и сладкую вату, пили сироп и смотрели на выступления безобразников. Они быстро меняли личины и получался интересный спектакль.
– Вы интересно живете, – Ива громче всех хлопала на спектакле, – здорово вот так менять личины.
Барти рассмеялся:
– Ну, Иветта, прям не узнаю тебя, неужели не скажешь, все не правильно, не по хнужьи.
– Скажу все правильно по фантазейному, – Ива улыбнулась.
– Да, – мохнатый кивнул головой, – нам нравится, то ты большой, то маленький, то ползаешь, то летаешь, даже вкус у еды становится иным. Да что там вкус, даже думается по другому.
– А вы не выходите из пустошей совсем никогда? – спросил Грегори.
– Нет, никогда, – мохнатый помотал головой, – без личин мы выйти не можем, а те кто выходят в личине прирастают к ней навсегда. И думают, что личина это они и есть.
– Я точно никуда не уйду от Фантазея, – сказал птицеголовый, – может быть когда-нибудь все станет как раньше.
– А как раньше? – спросила Ива
– Да он был совсем не таким наш Фантазей, чего он только не напридумывал, – мохнатый показал, – вон те самоходные дома и летающие повозки. А карусели, есть ли что чудесней этих каруселей. Садишься в нее и она катит, катит тебя по городу. Он был самым мудрым мудрецом.
– А что с ним стало? –спросил Барти, – что с ним не так?
– Он просто состарился,– грустно улыбнулся мохнатый, – даже Фантазеи устают и стареют.
– Скажи, а Фантазей он и есть тот самый Выдумщик придумавший мир?– спросил Грегори, – тот из драконьих легенд?
– Да, ладно, что теперь-то скрывать, - птицезавр мотнул головой, - он это. Был он один в трех лицах Сочинитель, Мыслитель и Фантазер. А потом они поссорились. Сначала к королеве ушел Мыслитель, потом за большой тракт Сочинитель. А Фантазер стал Фантазеем.
– Послушайте, хнуги-малыши, вы все равно путешествуете, вдруг вы увидите их, Сочинителя с Мыслителем, пусть вернутся, - мохнатый утер слезы.
– Весьма сентиментальная личина, – усмехнулся птицезавр, – но если вы их увидите, то передайте, мы их ждем. Сочинитель похож на ребенка, а мыслитель, он как взрослый человек.
– Ну теперь мы знаем, что скрывают зловещие угодья, на карте нет белых мест! – сказала Ива.
– Да и моя книга почти закончена, – кивнул Грегори.
Барти посмотрел на небо и помрачнел, – вороны, опять они.