Страница 31 из 52
Обратная дорога показалась Миратиэль вечностью. Её донимали воспоминания, и не было от них спасения…
Когда первый голод был утолён, и способность здраво рассуждать вернулась к ней, она несколько часов билась в истерике над телами родных. Поочерёдно обнимая холодные трупы отца и матери, она перемазалась их кровью с ног до головы. Такой её и нашёл один из слуг. Видя, во что превратилась молодая госпожа, старый эльф хотел сбежать, но не успел сделать едва ли десяток шагов. В два прыжка Мира догнала убегающего и одним взмахом когтей разорвала ему шею. Кровавая пелена вновь накрыла её трепещущее сознание и обратила некогда изнеженную аристократку в пышущую жаждой крови тварь.
На неё устроили охоту, гнали через леса, Перевал. Но она сумела вырваться и уйти в Монферрион. Дальнейшее она помнила урывками. Только бег, беспокойный сон с кошмарами и кровь. Невыносимая жажда крови. От кошмаров она едва не потеряла связь с реальностью, настолько они были нераздельны.
Несколько раз ей приходила мысль о самоубийстве. Но не хватило смелости, да и жаль было красоту, которой так щедро одарил её Лес. И она решила подождать. А вскоре поняла, что не в силах отказаться от бессмертия. Эльфы жили долго, невероятно долго, но всё же не вечно. И умирали они, так же как и другие существа на Этолии.
А Миратиэль?
Она стала сильней, быстрей, выносливей, не подвержена болезням. Она стала, в конце концов, бессмертной. Тогда же она почувствовала, как растёт и её магический потенциал, подпитываемый тёмным Нечто. Получить так много, а взамен избегать солнечных лучей и не прикасаться к серебру? Ерунда!
Расставить всё по своим местам ей помогла засада, устроенная её бывшими соплеменниками уже в Монферрионе. Они выследили её, когда она возвращалась с ночной охоты в Маэране, небольшом городке неподалёку от побережья. Засада ничем не выдала себя, и Миратиэль спасли её новые рефлексы. За несколько шагов она почувствовала биения чужих сердец и успела приготовиться.
Когда из темноты вылетели стрелы с горящими от магии наконечниками, она уже летела к стрелкам, прятавшимся в тёмной подворотне. Это были двое монферрионцев, и она справилась с ними быстро, тихо и умело. Но тут сзади тугой волной воздуха и острыми осколками камней в спину ей ударил взрыв. Её швырнуло на противоположную стену, но едва она пришла в себя, как в дело вступил маг. Сквозь булыжник мостовой пробились побеги плюща, пытающиеся оплести её с ног до головы, но когти, теперь венчающие все десять её пальцев, прекрасно справились с ним.
Скорее всего, если бы здесь были одни монферрионцы, они бы отступили, но её родичи бросились на неё как стая голодных волков. За спинами бесстрашных Ловцов она увидела мага, её дядю Манулина. И в глазах его она прочла свой приговор — смерть!
Дядя рявкнул команду. Ловцы подались в стороны, а в Миру тут же ударил столп огня.
Но за миг до этого она уже вонзала когти в грудь одному из воинов. Он с удивлением смотрел на неё, будто отказываясь верить в происходящее и, наконец, рухнул навзничь, разбрызгивая вокруг тяжёлые чёрные капли.
Молния ударила ей в плечо, отбросив на пару шагов. Платье начало было гореть, но Мира успела сбить пламя. Но рука, тем не менее, повисла плетью. Она почувствовала, как включились механизмы регенерации, когда она с рычанием бросилась на противника.
— Задержите её хоть на миг! — кричит дядя, плетя новое смертельное заклинание. Но всё было тщетно. Погибло ещё двое Ловцов, прежде чем Манулин выпустил на волю результат заклинания. Ночная мгла соткалась в подобие фигуры с горящими красными глазами.
«Теневой двойник». Такое заклинание было под силу немногим из эльфийских магов, так как основным источником его являлась ярость сотворяющего. Одна ошибка, неверное произношение, и порождение мрака убивало своего создателя.
«Теневой» сразу бросился на вампиршу, сохраняя абсолютную тишину. От первого же его удара её отбросило на несколько шагов, а её ответный взмах когтей пропал, пройдя сквозь призрачное тело. Мира понимала, что это, скорее всего, конец. Драться с ним бессмысленно, и она решилась на отчаянный шаг. Кинулась влево, вправо, уходя от «Теневого», прыжок вверх. Оттолкнувшись от грубого водостока, она приземлилась между оставшимися Ловцами и, внеся свою долю неразберихи, бросилась на дядю. Удар двойника бросил её на землю, но, вопреки ожиданиям, она прямо с земли совершила длинный бросок и вонзила в Манулина когти, а затем и клыки.
Воины, как один, вскрикнули, бросаясь к своему господину, а «Теневой двойник» бесшумно растаял в воздухе. Наступила неловкая пауза, все участники сражения на миг замерли. Отовсюду неслись крики разбуженных горожан, которые взывали к ночной страже. Противники стояли, сверля друг друга глазами, но сражаться дальше Миратиэль уже не хотелось, и она первой скрылась в темноте дворов, оставив бывших соплеменников исходить яростью и объясняться с властями. В эту ночь Мира решила покинуть благословенные Лесные княжества.
Она побывала в Гротанге и в Зальгаре, нигде не оставаясь подолгу, будто невесомая паутинка, которую несёт осенний ветерок. Обычно она покидала город прежде, чем непонимание властей начинало перерастать в контролируемую панику. Она успела наследить даже в Мууринге, пока однажды не попалась. И как попалась!!
Столица Зурдаара, Аран–Кошш, огромный перенаселённый город показался ей идеальным местом для длительной остановки в её путешествии.
Но, как она ошибалась!
Самоуверенность сыграла с ней жестокую шутку. Оказалось, что она далеко не первая из Ночного народа, заглянувшая на огонёк. При городском совете давно уже существовала сигнальная команда из магов, честно отрабатывающих своё немаленькое жалованье. Не успела она осушить первый десяток, как угодила в расставленную ловушку и вынуждена была плясать под их дудку несколько лет. Из неё сделали идеальное оружие для борьбы с врагами короля Зурдаара, Омилина Рагнавса I.
Её лояльность контролировалась с помощью заговорённого браслета, который, в случае малейшего неповиновения, превратил бы её в кучу пепла. Когда, плывя на «Ахтамстааре», она сумела избавиться от браслета и убить сопровождавшего её повсюду мага, его дружки наслали эту невиданную по силе бурю…
Карета остановилась, но Миратиэль ещё долго сидела, уставившись в темноту. Как бесконечно затейлива Судьба! Кто мог бы предсказать, что, здесь, на Унаири, она встретит свою давнишнюю любовь. Она встряхнулась, словно отгоняя наваждение. Нет, теперь у неё нет ни сородичей, ни любви, ни друзей! Никого…
Это ещё одна негативная черта её нового образа жизни, и она несказанно тяготила её. Когда дверь кареты открылась, перед ней оказалось крыльцо заднего входа в густой тени от возвышающихся рядом деревьев. В тёмном дверном проёме стоял один из её кайлешей. Опираясь на протянутую руку, Мира, не торопясь, спустилась по ступенькам и вошла в спасительную мглу. Все окна, даже малейшая щель были забиты или заложены верными слугами. Впереди её ждали долгие часы сна, большего похожего на смерть, который будут стеречь безмолвные кайлеши.