Страница 9 из 111
Звезды над головой наливались светом, воздух застревал в ноздрях ледяными колючками. Мысли застыли в голове ватным киселем. Зане даже стало казаться, что она спит на ходу. Но тут перед глазами резко возникла такая знакомая чуть согбенная спина в шерстяной безрукавке. Пришлось неуклюже отскочить в сторону, чтобы не сшибить мать с ног. Случись это в другой раз, наверняка, пришлось бы выслушивать про то, какая Занка растяпа, но не сейчас. Да и вот так сбить мать с пути было не просто. А тут стояла она, как на стену натолкнулась и, хрипло дыша, щупала перед собой узловатыми пальцами.
Не иначе виной был тот, кто вырос перед ними чуть ли не из-под земли. Высокий старик в теплом меховом плаще с посохом в руках. Зана не сразу подметила, что от незнакомца исходило бледное свечение. Вот почему нетрудно было разглядеть борозды морщин на лбу и около рта, витки седой бороды с редкими черными полосками и густые брови, прятавшие цепкий взгляд блеклых глаз. Старик весь был на виду и вместе с тем образ его не держался в памяти долго. Казалось, стоит сморгнуть, и не только забудешь все увиденное, но и его самого посчитаешь мороком, почудившимся измаянному долгой ходьбой сознанию. Но нет, не привиделось! Тут и за руку себя щипать не надо. Пёрла из этого старика неведомая сила. Пугающая сила. Занку до костей пробирало, то ли страхом, то ли злостью – поди, разбери, когда еще и зуб на зуб от холода не попадает.
А мать, наконец, опомнилась. Подбоченилась, выдохнула и вдохнула полную грудь, будто махом осушила полную чашу. И застыла, но теперь уже не как застанная врасплох, а с гордо задранной головой. Старик тоже не двигался с места, правда, показалось, что стал он ближе.
Время шло. Холод, донимавший Зану, скрутил ладони и теперь заползал в рукава, повис на носу. И только когда с ноздрей поползла предательская капля, она вдруг поняла, что незнакомец уже давно говорил, да и мать ему отвечала – то покачивала недовольно головой, то скалилась, то хмурила брови. Говорить-то они говорили, да так, что Зана их слов не слышала. Ну и не надо! Она отвернулась, обхватила плечи, пытаясь разогнать кровь по жилам. Вот только внутри у нее все сильнее разгоралось любопытство. То самое, из-за которого им приходилось кочевать из дома в дома, из дворцов в овраги, из мирных мест в самые отъявленные разбойничьи силки. Была она за него и не раз бита – и матерью, и чужими людьми, но сладить с ним не могла.
Ширилось в груди любопытство, расползалось огненными иголками по рукам. И такое привычное чутье выворачивалось, открывая новые силы, те самые, что помогли невидимой пройти в гномью палатку. Сейчас же в голове словно образовалась пустота, и в ней текли недоступные для слуха слова.
- Что, - раздалось отрывисто под самой макушкой, - старый дурак, решил-таки вмешаться?
- У меня нет времени на шутки, Хёрн. Если ты совсем из ума не выжила, должна понимать, чем всё может кончится.
- А ничем. Кончится – и всё! Мне-то что?
- Ты сама исчезла неведомо куда. Тебя ни гнал никто.
- Да куда я исчезла, - мать зло отмахнулась. – Некогда мне было вашими штучками играться – дитё у меня появилось.
Только теперь надменный старик обратил на Зану внимание, да так глянул, что в иное время она бы сердце проглотила и знать забыла, как ее зовут. Еще вчера, в обозной стоянке среди сельчан Зана ойкнула и съежилась бы от такого взгляда, а сейчас ничего. Только выпрямилась и зубы оскалила. Но незнакомец, похоже, мало ею заинтересовался. Не понял, старый хрыч, что Занка тоже кое-что умела.
- Не помню что-то, чтобы ты дитё под сердцем носила.
- А это и не моё, - просто, чуть ли не руками всплеснув, ответила Хёрн. Зану и это не удивило. – Добрые люди на лютый мороз вынесли, а я подобрала. Тебе что с того?
Старик покачал головой.
- Не делом ты, мать, занялась.
- А ты меня не учи! Перегорело у меня у вас, самолюбов, учиться! Сама до всего дошла!
- Скрыться думаешь? Только не будет нигде спокойного места ни для тебя, ни для дочки твоей!
- А ты на меня голоса не поднимай, не я виной, что мертвые встали! Не я черное дело сделала, не я черные слова говорила, не мне и расхлебывать! - Тут Хёрн отвела глаза. – Пробовала я, но мне не под силу их упокоить…
Старик вздохнул.
- Значит, ты уже людскую судьбу для себя решила?
- Я, не я, решено уже! Баста! И на меня тыкать не надо, сам бы свои делишки повспоминал, да поисправлял, больше толку было бы! А про людей ты еще мало знаешь – им есть куда деться!
- Это ты про свои «пророчества»? – Старик хмыкнул. – Сунула ты опять острый нос, куда не просили. Зачем кому ни попадя наговорила про железный обруч? Столько крови прольется из-за твоих бредней!
- Ой ли бредни?! Гномы мертвых не поднимали – это и в книгу богов смотреть не надо, чтобы понять. А что кровь прольется… Это еще неведомо, может, миром обойдется.
Старик лишь покачал головой.
- А ты, поди, к остроухим подался? Вот только им ни до кого дела нет! А только и им до времени покой дан, а как час придет, тоже хлебнут из общего котла. Отгородились от мира, думают, людское да гномье их не касается, даже и вылазить перестали! Хватит!