Страница 10 из 111
Старик обхватил посох двумя руками, прислонил к ним голову.
- Откуда в тебе столько злости, Хёрн?
- Не я така, жизнь така – слышал, поди? Я человек, от этого не отпираюсь, хоть и знаю больше, чем человеку положено. А только мне посоха по бабьему положению никто не подаст! Вот и злобствую, лютую, что не оценят меня, ковры под ноги не постелют, да иной раз и камнем запустят – случалось такое. А я с малой, и мне и ей жрать-то хочется, а никто не дает! - Губы у Хёрн затряслись, голос стал вовсе старческим, дребезжащим. – Вот откуда злость-то!
- Разошлась ты, - брезгливо поморщившись, произнес старик. – Все тебе кругом ненавистники. А вот что ты делала будто и ни при чем? Или то, что ты из этой самой дочки своей силы жизненные сосешь – тоже за добро считать?
- Это не твоё дело, - злобно буркнула Хёрн. – От нее не убудет, а мне еще кое-что сделать надо, прежде чем в пекло отправляться.
- Выходит, ты по другой дороге пойдешь.
Хёрн кивнула.
- Мне на север, ближе к столице. Там сейчас ой что будет! Хоть кого-то уберегу…
Ее взгляд медленно поплыл в сторону, застекленел, упершись в горизонт. Старик молчал, показалось даже, напрягся. Но Хёрн больше не произнесла ни слова. Так и стояла живой статуей, видя ей одной ведомое. Переступив с ноги на ногу, старик удобнее перехватил посох и пошел прочь. И с каждым шагом он отдалялся так, будто шагал не человек, а великан или тролль. Когда же он почти скрылся из виду, губы Хёрн дрогнули, посылая ему вслед сказанные уже вслух слова.
- А ты иди, иди, родимый. Может, тоже чего путного придумаешь.