Страница 47 из 111
Но мальчик шарахнулся прочь, скуля и размазывая хлюпь под глазами.
- Что с тобой?
Зана нахмурилась. Что-то настораживало ее, жужжало в голове, а она не могла понять – что?
- Ты… - начала, понимая, что ответа не будет. – Живой?
Малик перестал трястись и хлюпать. Замер, а потом отвел руки в стороны. Зана открыла рот, из которого вместо крика рвались протяжные глухие стоны. Нет! Малик был не-жив! Широкий рот растягивался, выпуская наружу ряды острых зубов. На лице и плечах Малика запекшейся кровью обозначались укусы. Немного. Словно мертвым он пришелся не по вкусу и по нему лишь слегка прошлись зубами. Только чтобы обратить. Сейчас Зана знала, что сделали это те самые старик и женщина, что потом гнались за ней. От Малика они про Зану и узнали – вместе с его кровью, которой они потом плевались всю дорогу, пока спешили полакомиться кем-то более приятным на вкус…
- Тебе… Надо… Бежать…
Зана не сразу поняла, что это не ветер скулил в ушах, а пел свою мертвую песню Малик. Жалобную и тягучую.
- Уходи… От… Него…
Зана сразу сообразила, о ком речь, но как же так – он же спас ее? Куда она побежит? Здесь кругом - мертвые!
- У… хо… ди… - скрипело в ушах.
Малик снова захныкал и уткнулся в колени. Только сейчас Зана подивилась – почему он не пошел за теми, кто поел его? Обычно мертвые шли за своими, как на веревке привязанные. С чего же Малик остался тут? Она не сомневалась – мальчишка так и топтался сейчас на столичной пожарной башне. Знала чутьем - не сон видела сейчас, а что-то большее. На грани времен и мест – вот куда забросило Зану, пока тело сопело сном. Хёрн иногда говорила про это место, когда они бежали от одних людей к другим. Знала ли мать, что Занке пригодятся эти рассказы?
- Я ждала тебя до последнего, - зачем-то сказала она, будто чувствовала себя виноватой, что так и не дождалась Малика.
- Я… знаю…
- Я не могу помочь…
Он оторвался от коленей и посмотрел на нее блеклыми глазами. Но от этого взгляда ей не стало страшно – уже знакомая жалость расползалась в груди, затопляя сердце, заставляя шевелить губами. Но на этот раз с них не слетело ни одного слова. Вместо этого Зана села на дощатый пол, скрестив ноги. Она протянула к Малику руки, и он послушно пополз к ней, потом припал к коленям. Мертвый лежал у нее на коленях в мире, где всё было реальнее настоящего, а она не шарахалась. Не отпихивала его прочь. Наоборот, принялась гладить кудрявую голову, запуская пальцы в слежавшиеся волосы.
- Спи дитятко, - уносил ветер в широкое пустынное поле Занкин голос. – Придет час, мы найдем свой берег. А пока я ищу дорогу, ты можешь дремать и видеть сны, где мы снова сидим под цветущим Древом. Оно шумит, и ты спишь. Спишь… Спишь.
Когда последнее слово слетело с губ, башня растаяла. Зана всё так же сидела, но только теперь - на земле. Мертвого Малика у нее на коленях не оказалось. Он спал вдалеке под раскинувшим могучие ветви деревом. Запах жасмина, вереска и черемухи бил в ноздри, ветер трепал мокрые щеки. Зана встала, провожая взглядом мальчика, который постепенно уходил в землю. Она не двигалась с места, пока последние кудряшки на его лбу не скрылись под буйно зацветшей травой. Когда же всё кончилось, снова села, ухватила горячую пыль из-под ног. Сухая, бесплодная, гнилая. Занка передернула плечами и швырнула прочь мертвую землю, но в тот же миг повалилась вперед, хватаясь за горло. Ей становилось душно. Воздух вырывался прочь с противным свистом, и не хватало сил сделать новый вдох…
- Еще раз сделаешь так – раздавлю! - зашипел кто-то в Занкино ухо.
Вместо страха, она лишь подивилась, что этот кто-то умудрился угрожать совершенно бесцветным и спокойным голосом. Когда же она открыла глаза, то увидела перекошенное лицо Эриана и его ручищу, пережимавшую ей горло.