Страница 42 из 111
Следом за всадниками шагали рыцари короля с характерным стягом со скрещенными мечами на фоне багрового солнца. Они шли в три ряда, придерживая мечи на поясах и поглядывая по сторонам. Среди них встречались и такие, кто одергивал норовивших вцепиться им под руки женщин. Но таких было совсем мало – Крафвин насчитал не больше десятка. А за ними тянулись обозы – долгие вереницы груженых повозок. Ни в одной из них кроме возницы не было ни души. Только вещи: провизия, одежда, дрова и хворост, посуда, пологи для палаток, инструменты от лопаты до топора. И, как ни странно – нашлись среди них и повозки с золотом и самоцветами. Даже витой трон из сплавов серебра не оставили в королевском замке Тордена.
После них снова ехали всадники, среди которых Крафвин узнал Верховного короля. Узнал не по мерцавшей над головой печати – она как раз обманно металась от одного воина к другому – по золоченым доспехам и надменному восковому лицу. Сколько маг себя помнил – Радвин всегда отличался самоуверенностью и жесткостью, иногда доходившей до жестокости. И Крафвин не всегда его поддерживал, но неизменно относился к Верховному королю с почтением.
Маг отметил, что уже давно разглядывал беглецов не простым зрением. Вот и черные точки за спинами всадников, ограждавших Радвина, были перед ним, как на ладони. Там ехали в открытых повозках вельможи с женами и детьми. Их маг узнал по чопорным нарядам из тяжелого бархата с золочеными или серебряными пряжками, и похожими безучастными лицами. Если раньше поездка и вызывала у них какие-то чувства, то теперь они тряпичными куклами болтались в трясшихся на кочках телегах. Лишь изредка шевелясь, придерживая подпрыгивавшие сундуки с тряпьем и пищей.
После них шли ряды городской стражи, одетые в доспехи из сыромятной коричневой кожи. У этих оружие было для ближнего боя – бракемары, булавы, короткие зазубренные мечи. А за ними снова тянулись простые горожане с семьями и скудными пожитками. Удивительно, как они вообще умудрились собрать хоть что-то с мертвыми на хвостах!
Замыкали овал несколько разрозненных семей. Кроме узлов, они умудрялся тащить парализованных стариков на тележках. Шли сторожко, кучкой. Тут были и женщины с грудничками, и дети постарше, и пожилые. Они тянули телегу по очереди, оглядываясь на прикрывавших им спины мужчин. Не все из них имели настоящее оружие – многие шли с палками с вбитыми гвоздями или с приделанными на короткие обручья широкими косами.
Когда до первых людей оставалось два перехода, Крафвин поднялся и пошел им навстречу. По пути снял заклятье, защищавшее его от чужих глаз. Тут же мага окутали звуки: фырканье лошадей, причитания женщин и детский плач, скрип колес и гогот бравых всадников. Увидев его, люди в первом ряду замерли, закричали друг другу «глядь», скучились, загораживая спинами тех, кого пытались защитить. Крафвин остановился, оперся на посох, давая людям понять, что не хочет нападать. Они всё также стояли, щетинясь оружием, пока задние ряды с всадниками не начали гикать им в спины. Тогда мужчины двинулись, продолжая не сводить глаз с неведомого пришлеца. Зато Крафвин перестал их замечать. Сейчас он смотрел на тех, кто ускользнул от его вещего ока.
В самом хвосте людского овала, а может – сама по себе – тянулась цепочка детей. За ними, подгоняя клюкой, шагала женщина. Не молодая, скорее – за порогом зрелости, но именно она привлекла внимание Крафвина. Она старалась мести за собой след хитросплетенными заклятьями, сдабривая их недюжинной силой. Крафвин решил бы, что это что-то вроде деревенской колдуньи, но магия ее была не украдкой зачерпнутой у богов, а самой настоящей! Не будь она женщиной, он бы уже потирал руки в предвкушении встретить наконец-то брата по учению. Крафвин напряг вещее око до предела, разглядывая ее черты и не смог сдержать удивления. Хёрн! Только в этот раз язык не повернулся назвать ее старухой.