Мертвые земли

Дрох-тин шагала по подземному коридору, искусно освещенному самородными камнями-опалами, в сопровождении Хоралика. Последнее время он ее раздражал. Это раньше она считала его другом и защитником, теперь же – соглядатаем и доносчиком. Всё, что она делала, сказала, куда пошла – всё он докладывал Верховному королю гномов. Дрох-тин знала об этом не понаслышке. Она это видела третьим оком, которое открылось у нее еще во младенчестве. Редкий дар, которым боги одаривали гномов не каждое тысячелетие.

Да, у них была своя магия – горная и мастеровая. Благодаря ей складывались в крепких руках подземного народа механизмы, находились нужные рудные и самоцветные жилы, вытачивались в камне колонные залы и домишки попроще. Конечно, гномы выходили и на поверхность, любили и на траве полежать, и хороводы поводить вокруг костра, но это только по молодости. Чем старше они становились, тем глубже уходили к огненному сердцу земли.

Дрох-тин же досталась настоящая магия, сродни эльфийской. Она видела больше, чем ей показывали, слышала то, что шептали в другом конце Пещер. Только радости ей это не доставляло. Ей хотелось большего – крушить троллей, лечить хворых, крушить мертвых. Но на большее надо было ждать одобрения Совета. А умудренные опытом и годами гномы считали, что тролли тоже заслуживают жить, больные получили по делам своим и судьбу их вправе решать только боги, а мертвые – вообще дело людское. И не им вмешиваться в Закон.

Всякий раз Дрох-тин подмывало не подчиниться и сбежать – подальше, к людям. Но при ней всегда находился Хоралик, который костьми лег бы, а не дал и шагу сделать за выточенные из цельного камня ворота. Будь иначе, она давно бы променяла надежные рудные своды на открытое небо. И этому была еще одна причина.

Тридцать семь лет – пора совершеннолетия. Таршат-тар уже намекнул, что на исходе лета они предстанут перед Горном Богов. Рука об руку. А потом Дрох-тин оденут в мешковатое зеленое платье до пят и запрут в опочивальне Верховного короля. Скрашивать его старость, пока она не подарит ему наследника. Если жизнь не утечет из его жил раньше.

Дрох-тин отогнала тоскливые мысли. Он и занимал-то трон только потому, что ее отец обещал Таршат-тару законную наследницу в жены. Братьев и сестер у нее не было – мать не зажилась дольше сотни лет. Почувствовав в себе хворь, она ушла в дальние пещеры и не вернулась. Следом ушел и отец. А ушлый вдовец, нареченный женихом Дрох-тин едва она выскочила из пеленок, не стал ждать конца траура по старому королю. Тут же занял трон, и приставил к будущей жене Хоралика. Сколько она помнила – он всегда был такой. Рыжий, храбрый, гордый. И жутко нетерпимый к людям.

Может, ему назло, она принялась в юности читать книги именно про них. Когда же ей запретили, Дрох-тин впервые воспользовалась третьим оком. И то, что она увидела, поразило сильнее книжных строчек. Люди были другими. Низкими, грязными, похотливыми, но вместе с тем – мужественными, чистыми, способными отдать жизнь за другого человека, даже не зная его. И еще – они умели любить. Это было у них в крови. Их дар, полученный при перерождении. Пусть они об этом и не догадывались.

У гномов всё было иначе. Они всему знали цену, и никогда не стали бы отдавать больше, чем могли получить. И любить гномы не умели. Может, потому, что их женщины были не так красивы? Они редко выходили из высеченных в общинной пещере домов, но Дрох-тин не нужно было ходить далеко, чтобы видеть, как они отличались от человеческих женщин.

Гномки тоже встречались ладные и приятные. У таких девушек не росла борода густой щеткой, черты лица – более утонченные, и можно было без труда найти талию. Дрох-тин – одна из них. Но и она не могла похвастаться высоким ростом или ровными красивыми ногами. Вот только носить из-за этого длинные прямоугольные платья тоже не собиралась. Назло традициям, она предпочитала или мужской камзол или приталенные наряды с юбкой до колен. Разве что одеть вещи с открытыми плечами или руками не решалась, но и без этого в Совете ее считала взбалмошной и глупой.

- Она хочет походить на человека, - слышала она не раз, ибо неосторожные сплетники не боялись упоминать в разговоре ее по имени. – Правильно ли поступает Верховный король, беря ее в жены? Среди наших дочерей есть более приятные девицы, которые не стесняются своего народа.

После таких речей, Дрох-тин не могла скрыть злости. Она едва терпела, чтобы не наслать обидчику какой опрелости на нежные места. Больше всего раздражало, что никто не помнил, что она была настоящей принцессой. А Таршат-тар – лишь ее женихом. И пока он не стал ее мужем, занимал трон лишь как наместник, пока настоящий наследник не войдет в возраст совершеннолетия.

И вот, этот возраст наступил, но свободы, а тем более трона ей никто не собирался отдавать. Дрох-тин видела это третьим оком. И не надо было вопрошать богов, чтобы наперед знать свою судьбу. Горн Богов, опочивальня и забытье.

- Пришли, - коротко сказал Хоралик, кивая в сторону неприметной деревянной двери.

Дрох-тин остановилась, но входить не спешила. Она знала, что прячется за нарочито спрятанной от любопытных глаз дверью. Зал Совета. И собрались там знатнейшие главы гномьих семейств не светскими беседами потешаться. А зачем именно - Дрох-тин могла бы воспользоваться даром, но не хотела. И без того горело обидой в груди всё то, что она помимо воли видела в их мыслях при встрече.

- Пришли, - снова сказал Хоралик. На этот раз – с нажимом. Он не понимал, почему она медлит. Как не укладывалось у него в голове и то, почему подопечная холодна с его хозяином, когда они оставались наедине. Дрох-тин не раз видела, как дивился рыжий гном ее колким словам в адрес Таршат-тара. С чего это вообще его заволновало?