Страница 75 из 79
Ивка удивленно посмотрела на мать: «Вот это фокус, никогда бы не подумала. Что еще она не знает о ней».
– Потом была еще одна просьба и еще. Она хвалила меня, и я старалась, строчила одну заметку за другой. А в конце года на школьную линейку приехали из областной газеты и вручили грамоту и приз молодой журналистке Марии. Мы не выписывали эту газету, я нашла несколько экземпляров в библиотеке. Оказалось, все мои опусы напечатаны в этой газете.
– Ты поговорила с ней?
– Ага. До сих пор помню. В классе сунула ей под нос газету и спросила: «Зачем она под своим именем отсылала мои работы?» Машенька безмятежно улыбнулась и громко сказала: «Представляете, Лиза только болтала о журналистике, а я писала. Теперь она завидует мне и клевещет. Нехорошо Лиза, не по-дружески поступаешь!»
Я, как идиотка, от такой наглости только рот раскрыла. С тех пор мы не разговариваем. А после школы я уехала поступать в институт и провалилась. Маша всем в селе говорила, что такая бездарность, как Лизка, и не могла поступить. Потом в Потапово приехал молодой ветеринар Леонид Самошин, и я потеряла голову. – Мать усмехнулась. – И не только я. Еще две дуры, в их числе и Маша, проходу ему не давали.
– Господи, что вы в нем нашли? – удивилась Ивка, вспоминая облезлого, плешивого отца.
– Я сейчас покажу тебе. – Елизавета Павловна пошла в дом. Минут через десять она вернулась, держа в руках старый фотоальбом.
Ивка открыла потертую велюровую обложку альбома. С первой страницы на нее смотрел и улыбался обаятельный красавец. Она посмотрела еще несколько снимков. Этот же парень снят с гитарой в руках на лавочке, а здесь он в поле среди ромашек.
– Не может быть! Я не помню его таким.
– А ты его и не видела таким. Он помотал нервы и мне, и Марии, и Ольге. Ольга оказалась умнее нас, вышла замуж за другого. А мы с Машей еще два года сражались за сердце Леньки. Как-то разозлившись, сказала ему: «Выбирай, или эта больная доходяга, или я. У меня хотя бы есть силы родить ребенка и содержать дом, а за ней тебе придется самому ухаживать».
Эти слова я всю жизнь не могу простить себе. Я подтолкнула его к решению. Через месяц мы поженились. Бывшая подружка встретила меня у магазина и прошипела: «За то, что отняла мою любовь и счастье – не знать тебе ни того, ни другого».
Маша вышла замуж спустя два года, за мужчину, который переехал в деревню из города. Тебя я родила только через три года брака. Думала – Бог наказал. А закадычная подруженька понесла сразу после свадьбы. Вот и появились вы с Данькой почти день в день.
Ивка смотрела на молодого отца и узнавала свои черты: прямой нос, рот, глаза с густыми ресницами. Только у него эти черты сложились так, что получился красавец, а она просто симпатичная. И эта похожесть ей совсем не нравилась.
– И почему папаша превратился в зачуханного алкоголика?
– Он же ветеринар, и был нужен в селе всем. Это сейчас на все Потапово десять коров, а тогда почти в каждом дворе скотина водилась. Он оказался хорошим специалистом, его уважали и расплачивались за работу угощением и бутылкой. Тебе пять лет исполнилось, когда отец попал в больницу с белой горячкой. Пить стал по-черному, с фермы его уволили. Так и покатился под горку.
– Ты могла оставить его! Я не помню отца трезвым и без матов, – вскинулась дочь.
– Я любила твоего отца и чувствовала себя виноватой. Он, когда напивался, упрекал, что перешла дорогу его настоящей любви. И теперь он заливает горе водкой.
– Мам, неужели ты верила его пьяным бредням? Он жил с тобой два года, а тетка Мария не была замужем, что мешало ему вернуться к ней. Так отец оправдывал свое пьянство и слабость. Нашел виноватую! – разозлилась дочь. – Жаль, что он выбрал тебя. Они друг друга стоили.
–Тогда бы вы с Данькой не родились, – напомнила дочери Елизавета Павловна.
– А что еще тебя держало с ним?
– Жалость, доча, жалость. В тридцать два он выглядел на сорок пять. Вся красота куда-то улетучилась. Заработал себе кучу болячек. Я знала: он пропадет без меня. Не могла я его оставить, а так хоть до пятидесяти дожил. Если бы не та отрава еще бы протянул.
Десять лет назад Саньке исполнился годик, пришло из Потапово сообщение: отравились паленой водкой ее отец и родители Тоськи. Она помнила тот сумбурный день. Она и подруга с маленькими детьми на руках не поехали на кладбище, их мужья взяли все хлопоты на себя. Иванна запомнила бледное, словно опрокинутое лицо матери и недоумевала: почему она так горюет? Таисия же боялась одного: не лишиться молока. Подруга еще кормила своего первенца Марка. У мальчика была сильная аллергия на любую другую пищу, и только молоко спасало его. Она оплакала своих непутевых родителей после, когда осознала потерю.
– Значит, у вас с Марией Савеловной давняя вражда. Что же мне делать? Жить в одном доме мы не сможем – это я уже поняла. Она не из тех, кто прощает и смягчается. Ставить Данилу перед выбором я тоже не буду, он всю жизнь заботился о матери. Для него она – любимая мама. И оставить его не могу, он мне дорог.