Страница 76 из 79
– Поговори с ним откровенно. Попробуйте что-нибудь придумать. К нам он не захочет переехать. Вам лучше жить отдельно.
– В вагончике на озере, – загрустила Иванна.
***
Выпал снег. По утрам мороз достигал двадцати градусов. Все работы в поле Данила закончил. Озимые радовали дружными всходами, их вовремя укрыло белым покрывалом. Как не откладывала Ива разговор с Даней, тянуть дальше было нельзя. До регистрации брака оставалась неделя. Он ежедневно делился планами их будущей совместной жизни. Мужчина приезжал к Самошиным вечером, всегда с чем-то вкусным к чаю. С удовольствием беседовал с Елизаветой Павловной и Санькой, а когда они отправлялись в дом, влюбленные оставались наедине. Иванна дождалась ухода родных и решилась поговорить.
– Дань, ты сообщил матери о своих планах?
– Конечно!
– И что она сказала? – Женщина куталась в большой пуховый платок, ее знобило, хотя в комнате было тепло.
– Спросила, люблю ли я тебя, а потом добавила, чтобы я хорошенько подумал, – нехотя признался Данила.
– Иначе говоря, она не хотела бы этого брака?
– Не очень, но я думаю: узнает тебя лучше и смирится. Ты такая замечательная у меня. – Он обнял Ивку и прижал к себе.
– Дань, она не смирится, не тешь себя. Вспомни, твоя мама меня с детства терпеть не может. Мы не уживемся в одном доме, лучше и не пробовать. Для тебя твоя мама – хорошая, наверно, так и есть, но по отношению ко мне она будет другой, тут уж ничего не изменишь. Что делать, если так получилось. Я узнала, почему она обижена на мою маму и несправедлива ко мне?
– Я знаю эту старую историю, – перебил ее Данила. – Но какое отношение имеет это к нам. Мама тебя хорошо приняла в нашем доме, мы так славно тогда посидели. А Елизавета Павловна с тех пор изменилась в лучшую сторону, мало ли что в юности произошло. Она, наверно, жалеет, что тогда обидела маму.
– Погоди, ты о чем? – удивилась Ивка.
– В школе тетя Лиза завидовала маме и врала, будто все заметки в газету написала она. Но хуже всего поступила, когда разрушила уже назначенную свадьбу. Подпоила парня мамы и уложила к себе в постель. Он на коленях стоял, но мама его не простила. Говорят, он бросился под поезд.
Иванна от удивления потеряла дар речи. С трудом пришла в себя.
– Ну, впрямь Анна Каренина в штанах. Ты знаешь, кто был тем парнем?
– Какой-то приезжий.
– Верно, приезжий, ставший жителем Потапово – мой папаша-алкаш. Из-за него разгорелся весь сыр-бор. Как видишь, он женился на моей маме сам. Никто его не принуждал и в постель не укладывал. А уж помер точно не на рельсах.
– Ты что-то путаешь!
– Нет, Данила, к сожалению не путаю. Я не знаю, почему твоя мама солгала, насчет заметок кстати тоже. В тот вечер, у вас дома, она сказала, что не желает видеть меня своей невесткой.
– Но вы вели села спокойно, мама улыбалась…
– А я еле держала себя в руках. Дань, все это я сказала не для того, чтобы поссорить тебя с матерью. Просто пыталась объяснить, в одном доме нам нельзя находиться. Будет тягостно для обоих. Мы должны найти другой выход.
Мужчина нахмурился, морщинка прорезала лоб. Он испытывал двойственные чувства: недоверие и растерянность.
– Мне нужно подумать. Я поеду домой. – Голос его звучал тускло и безжизненно.
Ивка кивнула. Она пыталась поймать его взгляд.
Скрипнула дверь, потом калитка, послышался звук мотора. Данила уехал.
***
– Мама, скажи правду, тот парень, из-за которого вы поссорились с матерью Ивы, ее отец?
– Сынок, я молчала, но твоя невеста, – Мария Савеловна со злостью произнесла это слово. – Пошла в свою мамашу, ты не будешь счастлив с ней!
– Просто ответь – это ее отец?
– Да. Он был умница и красавец, а Лизка превратила его в алкаша и изгоя. Думаю, доченька не лучше.
– А тем вечером, когда Ива приходила к нам, ты сказала ей, что не хочешь видеть своей невесткой? – Данила впервые увидел такое выражение на лице матери: смесь ненависти, злости и трусости пойманного лгуна.
– Ну, сказала, пусть не думает, что я ей рада.
– А потом весь вечер улыбалась и шутила. Как так можно, мама?
– Она плохая, – как последний аргумент кинула мать. – Видишь, из-за нее мы ссоримся. Нам без этой девки будет лучше. – Женщина закрыла лицо руками и зарыдала.
Он не переносил ее слез и всегда кидался утешать хрупкую, как девочка, мать, но сейчас молча вышел из комнаты.