Страница 72 из 142
«Что сказать? Что им сказать? Что, прадедушка побери, говорить-то надо?» — Куда бы Ивиэр ни посмотрел, отовсюду на него таращились сотни человеческих глаз. Молча. Выжидательно. Страшно. Отрепетированная речь комом застряла в горле, не желая идти наружу. Вэр ее понимал. Он бы тоже хотел спрятаться и носа на площадь не показывать, но прятаться на спине грифона было некуда — он, чтобы обзору не мешать, крылья сложил и голову опустил пониже: смотрите, мол, люди добрые, кто к вам прибыл!
Когда молчание стало невыносимым, Ивиэр все-таки нашел силы открыть рот.
— Вон. — Единственное слово прозвучало резко, как щелчок кнута и разнеслось по всей площади. — Это мой город. Властью, данной мне моими предками, изгоняю пришлых тварей из Гайтасы!
По рядам фэйри прошла волна и они заметно поредели, но растворились далеко не все. Вэр присмотрелся и понял, что ушли: а) пришлые, как он и велел; б) те, кто не постеснялся примерить на себя эпитет «твари» (не забыть бы заглянуть потом к Дарионе и извиниться, а то неловко с импровизацией получилось); в) те, кого леди Дара инструктировала лично и с особым тщанием. Остальные продолжали держать поредевший строй, вопросительно смотреть на нового хозяина города и ждать, когда он их отпустит.
С шипением вдохнув сквозь зубы, Вэр опустил все еще поднятую руку и торопливо, пока решимость не отбежала, продолжил:
— Повелеваю всем фэйри покинуть Гайтасу! — Сделав особое ударение на слове «всем».
Остатки дариониного воинства понятливо испарились. Люди, к сожалению Ивиэра, не последовали их примеру, только раздались в стороны еще на два шага, оставив на свободном пятачке щуплую старушку с ясными голубыми глазами.
Старая леди сделала два шага по направлению к грифону и сцепила пальцы у груди в почти молитвенном жесте.
— Господин Кайар, вы наконец-то откликнулись на зов ваших верных подданных! Мы так вас ждали!
А со стороны замка поплыло хриплое пение охотничьих рогов (единственные музыкальные инструменты, которые удалось отыскать Овверу; может оно и к лучшему — пяток корриганов, ответственных за «музыкальное сопровождение», и с ними справлялся из рук вон плохо, а что было бы, вручи им барон лютни?) и появился величественный призрак рыцаря с гербовым щитом Карди в руках.
— Наследник явился! Теперь я могу быть спокоен!
***
Пока потрясенные люди осмысливали свалившееся на них счастье, за их спинами, в городе, происходили куда более интересные вещи. К особняку капитана городской стражи проскользнула группа закутанных в плащи фигур — со стороны и не различишь, люди или фэйри. Зато вблизи было хорошо заметно, что высунувшаяся из прорези в длинном рукаве и сомкнувшаяся на дверной ручке рука покрыта зеленой чешуей с затейливым коричневым узором на тыльной стороне ладони.
Под нажимом гостя запертая с самого полудня дверь отворилась, запуская предводителя внутрь, прямо в объятия разъяренного домового.
— Совсем страх потеряли, дикие! Законы позабыли!
Комок ярости, меха и первобытной силы бросился на фэйри и с разгона пролетел насквозь, прямо в открытую дверь и цепкие лапы оставшихся на крыльце подельников визитера.
Ящер вышел следом и аккуратно запер за собой дверь.
— Уходим. Барон будет доволен.
«А колечко-то действует! Интересно, удастся зажилить?» — командир группы припомнил взгляд, которым сэр Оввер провожал трофейное кольцо, и сам себе ответил: «Вряд ли».