Страница 61 из 142
Конь, откликаясь на ласку, пряданул ушами и зацокал копытами бодрее. Деш уже почти бежал.
— Не так я себе лошадей дивного народа представлял, — буркнул запыхавшийся сквайр. На то, чтобы развить мысль про тонконогих длинногривых красавцев изабелловой масти, дыхания уже не хватило. Может и к лучшему. Кто этих волшебных лошадей знает — вдруг разумная?
— Ага, — довольно рассеяно отозвался барон, явно не слышавший реплики спутника. — Слушай, раз уж такой шанс появился, давай посоветуемся сейчас, пока скелет не слышит. Не очень-то я ему доверяю.
***
Дариона делилась информацией все так же охотно, как и тогда, когда рассказывала про политический расклад столицы, но выражение лица у нее при этом было уже не торжествующее, а строгое и грустное.
— Время от времени в мир фэйри приходит беда, точная причина которой никому не известна. В пространстве происходит прокол, соединяющий наши тонкие слои реальности с неизвестным миром-за-гранью. И в него начинает утекать магическая энергия, которая дает жизнь и силы волшебным народам. Сперва иссушается небольшой участок вокруг прокола, потом мертвая территория начинает скачками разрастаться, сгоняя с места тех, кто может двигаться, и убивая неподвижных. Впрочем, если уж говорить откровенно, то подвижных прокол убивает ничуть не хуже — им ведь надо куда-то идти, а все мало-мальски пригодные для жизни места давно заняты. Можно принять одного чужака, десяток, но не тысячи, иначе территория магически иссохнет еще раньше, чем до нее докатится граница мертвой земли. Поэтому сперва начинаются вооруженные стычки, которые быстро перерастают в полноценную войну на уничтожение.
Тонкие пальцы феи вцепились в сплетенный из веточек подлокотник так, что ободрали с них тонкую зеленовато-серую кору и по комнате поплыл терпкий смолистый запах, но Еловница не заметила нанесенного мебели ущерба.
— И? — Прервал затянувшуюся тяжелую паузу Оввер, которого рассказ феи крайне встревожил, хотя скорее всего и не тем, о чем переживала сама Дариона.
Даоин ши подняла печально-отстраненный взгляд с таким выражением лица, будто пыталась понять, кто он и как оказался у нее дома, и барон развернул вопрос в более понятную форму:
— Чем эта «засуха» грозит людям? Я не слышал от них никаких тревожных разговоров. При чем здесь красные паутинки? И как со всем этим связаны ночные загулы дивного народа в моем городе?
Дариона поежилась под внимательным взглядом холодных серых глаз. Сейчас, в мире фэйри, призрак был почти неотличим от живого человека, разве что самую малость просвечивал, и фее внезапно сделалось неуютно. Резкие, своеобразно красивые черты бледного узкого лица не походили на мягкие, скульптурно вылепленные лица лордов даоин ши. Между широкими нахмуренными бровями человека пролегла глубокая складка, и фея отвела взгляд, сосредоточившись на собственных руках, заметила и мягким поглаживанием залечила раны на коре.
Зря она затеяла этот разговор. Барон думает прежде всего о людях. Нет, он в принципе думает только о людях. Что ему до проблем всяких… нелюдей?
— Людям все это не грозит ничем. Вы живете по своим законам, нам не понятным, но действенным. Сами вырабатываете свою магию, слабую, но многогранную и устойчивую — поди опрокинь. Сами начинаете подкармливать землю, если она скудеет. Прокапываете оросительные каналы, если считаете, что воды надо больше, или осушающие — если воды надо меньше. Срываете холмы в одном месте, и насыпаете в другом. Физический мир и вообще слабо реагирует на колебания в мире волшебном, вы же внутри этого физического мира умудрились создать мир людей, который не реагирует на них вообще никак. А человеческое волшебство, хоть и не то, что магическая энергия тонких миров, но за неимением… — Даоин ши развела руками и поспешно завершила мысль, пока барон не вообразил чего дурного, — пускай в Гайтасе нет магов, но жителей много. Большинству из нас достаточно просто провести ночь в городе, чтобы восстановить силы, а никого, кто был бы опасен для горожан, я в Гайтасу не пускаю, не думайте. Если бы не ваше разрешение на посещение города, у нас бы уже шла резня — слишком близко подступила граница, слишком много пришлых.
Отведя взгляд от рук, фея запнулась и решила, что экскурс в природу магии пора сворачивать — барон сидел мрачнее тучи. Раздражение и недовольство окутывало его темной дымкой, таилось в обозначившихся складках у губ, напряженном развороте плеч. Знать бы, что его так рассердило, вроде бы наоборот успокоиться должен был.
Призрак же в этот момент лихорадочно пытался сообразить, что ему теперь делать, попутно дивясь необычной характеристике человеческой магии: все знакомые колдуны неизменно прибеднялись, превознося волшебство фей, а тут вон как, «устойчивая», «самодостаточная».
Выгнать из города чуть не плачущую даоин ши и ее подопечных, после того, как она ему помогла, призрак не мог. Оставить все, как есть — тоже не мог. Горожане долго не выдержат, либо найдут способ отвадить непрошенных гостей, либо сами начнут разбегаться. Да и планы по перетягиванию горожан на свою сторону пошли коту под хвост. Куда ни кинь, всюду клин.
Погруженный в тяжелые мысли барон все сильнее мрачнел, а у Еловницы все отчетливее дрожали губы. Сейчас разревется ведь!
Чтобы отвлечь даму от мрачных мыслей и предотвратить потоп в отдельно взятой гостиной, Оввер напомнил о единственном вопросе, оставшемся без ответа, причем, когда задавал его, то чувствовал себя так, будто идет по болоту без страховочного шеста: на каждом шагу не знаешь, пройдешь ли нормально, или ухнешь с головой.