Страница 49 из 152
— Конечно, — распечатала упаковку кексов Эмили. — Но лучше тебе научиться делать не только это, Ди. Это не твоя природа. Ты должна вдохновлять его, а он ради тебя точно готов руководить миром.
— Я беременна, — сказала Стейси.
— Что? — спросили мы все в унисон с явным удивлением и изумлением на лицах.
— Когда ты узнала? — смотрела я на нее.
— Вчера.
— И как ты?
— Жива.
— Ты уверена?
— Наверное.
— Ты сказала Майклу?
— Нет, — покачала головой Стейси. — И я хочу, чтобы он был со мной, потому что любит, а не из-за чувства долга.
— Если с моей племянницей, что-нибудь случится, — не отводила Эмили глаз от Стейси, — я его убью.
— Да, — отставила я чашку чая. — Но это наш ребенок, и я надеюсь, ты не сделаешь ничего...
— С ума сошла, — вскрикнула Стейси. — Я не избавлюсь от своего ребенка.
— Сейчас бы печеного хлеба, — перевела я тему, смотря на свои ногти.
— В Landmark, — поставил Адам на стол поднос с едой.
— Мое любимое место, — улыбнулась я.
— Я знаю, — поцеловал он меня в щеку.
— Ой, да ладно, ты не мог знать. Я туда хожу всегда одна.
— Я знаю.
— Стоп, — нахмурилась я. — Ты что, следил за мной?
— Точно.
— Ты хоть бы сделал вид, что тебе стыдно.
— Я не сожалею о том, что следил за тобой. Я хотел тебя с первой минуты, а все, что я хочу — получаю.
— Конечно, но только в том случае, если я даю тебе на это разрешение.
Мы просидели какое-то время, разговаривая и смеясь. Семья. Я потеряла связь со своей кровью, и меня на протяжении многих лет мучают кошмары каждый раз, когда я думаю об этом.
«Неужели вы никогда не хотели чего-то так сильно, что плакали всякий раз, когда думали об этом? Неужели вам не приходилось не спать ночами и мечтать о чем-то, что вы знали бы, что, наверное, ваше желание никогда не исполнится?»
Пол Галлию написал это, как будто обо мне. Но то, что было, я не смогу вернуть.
Я очередной раз я проснулась в поту от очередного кошмара. Откидывая волосы с лица, увидела рядом лежащую Эмили, а с другой стороны Долорес. Адам сидел возле камина и оглянулся на меня, когда я встала с кровати.
— Не знал, что у тебя бывают бессонницы.
— Ты и не мог знать, — подошла я к нему, садясь рядом.
— Я спал рядом с тобой, Донна.
— Да, — налила я бокал виски. — Но это не значит, что ты мог что-то почувствовать.
— Что тебе снится обычно?
— Я не буду тебе рассказывать, — хмыкнула я. — Я не доверяю тебе.
— Но я тебе нравлюсь, Донна.
— А теперь симпатия зависит от доверия?
— Давай так, — сосредоточился на мне Адам. — Я расскажу тебе кое-что из своего прошлого, а ты мне из своего.
— Серьезно? Вы, мальчишки-федералы, обычно так говорите?
— Я давно работаю в ФБР, — продолжал он. — И однажды мне пришлось спасать семью от заложников. И когда мы вынесли почти всех, мне пришлось выбирать между матерью и ее дочерью, и я сделал выбор, — не отводил он взгляд, смотря на меня с болью. — Я оставил мать, и через три секунды после этого дом взорвался, разрывая ее на части.
— Тогда и произошел момент, когда ты задумался впервые оставить это дело?
— Нет, — отрицательно покачал головой Адам. — Впервые это произошло задолго до этого. Нескольких наших человек пригвоздили к полу и приставили скальпель к горлу. И теперь у меня ужасные руки, — показал мне Адам шрам на ладони. — Но моя жизнь обрела смысл, когда я встретил тебя. Я не знал, что до этого момента просто существовал.
— Адам...
— Знаешь, сегодня утром я был парализован тем, как скучаю по тебе, по тому, как я привык к тебе. Я начал спать на правой стороне кровати. Ты как успокоительное для меня, Донна, — взял он меня за руку, целуя ладонь. — Когда ты рядом, мне не нужны девушки на одну ночь, выпивка или скорость. Все мои мысли заняты лишь тобой. Ругаться с тобой лучше, чем мириться с другой.
— А когда не рядом?
— Я все равно скучаю по тебе.
— Ты вообще помнишь, кто я такая? Я не умею красиво говорить.
— У тебя свои таланты, — улыбнулся Адам.
— Почему каждое слово, которое ты произносишь, приобретает пошлый смысл?
— Но ты ведь не против?
— У меня есть причина моего одиночества, Адам, — убрала я руку.
— Если не хочешь, чтобы я знал ее, не говори, — не отводил он взгляд. — Что говорит тебе твое сердце, Ди?
— Я не слышу.
— А ты прислушайся.
— Я знаю, что не хотела бы сейчас быть в другом месте.
— Ты естественная.
— Единственное естественное во мне — это стервозность.
Ван Гог сказал: «Когда у человека горит огонь и есть душа, то он не в силах сдерживаться. Пусть лучше горит, чем тухнет. То, что внутри, все равно выйдет наружу».
Каждому дается шанс на искупление, но я множество своих шансов пропускаю годами. Но за всю свою жизнь я поняла: если хочешь найти нужного человека, сначала нужно найти себя.