Страница 48 из 152
— За что ты больше всего благодарна в этой жизни?
— За Эмили, — улыбнулась я. — Определенно за нее.
— И последний вопрос, милая, — отложил он блокнот. — Ты помнишь, какой приехала в этот город пять лет назад?
— Да.
— Имеет ли сейчас это сейчас какое-то значение?
Я ничего не ответила, но на самом деле я так часто делаю то, что не люблю, и так мало того, что действительно важно. Что действительно нравится мне.
Иногда мне мешают люди, даже те, которых я люблю. Когда-то Адам сказал, что по-настоящему я не бываю одинока. И возможно, он прав, но, черт возьми, я люблю быть одна, сидеть в тишине и просто подумать. Сейчас я часто думаю об Адаме. Я думаю о нем почти все время. Мне нравится его чувство юмора. И мне нравится, что на самом деле у него огромное сердце. Он добрый и искренний. И еще я люблю его улыбку. Она всегда такая счастливая. Он не играет, когда улыбается, и не смеется, когда не смешно. Адам злится, когда его разозлят, и радуется, когда ему этого хочется. Мне нравится, что он просто звонит мне, и на самом деле мне так не хватало его в эти дни. Он приезжает и проводит со мной время. Мне нравится, что он говорит правду, и не пытается казаться тем, кем не является. Я люблю, что рядом с ним я чувствую себя особенной и единственной женщиной в мире, которую он замечает. И больше всего я люблю себя. Люблю ту, какой я становлюсь рядом с ним.
Этот разговор был до боли естественен. Адам включил музыку, и я улыбнулась.
— Потанцуй со мной, Донна, — сказал он, становясь передо мной.
Я поставила чашку на стол и вложила свою руку в его ладонь. Адам — состоявшийся мужчина, но его легкость к жизни меня поражала. Мне нравилась каждая частичка его характера, каждая частичка его души и тела. Адам поднял меня на руки и закружил. Одной рукой я держала его за шею, а другую окунула в волосы. Никто не заставлял меня смеяться, как это делал он.
— А как же свободная и разгульная жизнь Адама Майколсона? — спросила я, когда он поставил меня на землю.
Он ухмыльнулся, словно ожидал этого вопроса.
— Она славная. Но, Донна, она не ты.
— Адам...
— Донна, она — не ты, — поцеловал он меня в губы. — Да, у меня были другие женщины. Много женщин. Но сейчас есть только ты. И я не буду притворяться, что это не так.
Я захватила в плен его губы и обмякла в его руках, когда он сильно прижал меня к себе.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказал Адам, сжимая меня в объятьях. — Я с удовольствием провел бы тут с тобой наедине ночь и утро, но, думаю, тебе нужна семья, и я составил план.
— План? — засмеялась я.— И какой же у тебя план?
— Тебе нужна помощь, — сказал он, когда его телефон зазвонил. — А вот и они. И я думаю, что ты боишься рассказать своим друзья и близким о том, что чувствуешь, потому что думаешь, что разочаруешь их или расстроишь, но ты не сможешь, — направился Адам к двери. — Ты никогда не сможешь никого из нас разочаровать.
Когда он открыл дверь, я увидела всех своих подруг и почти разрыдалась. Когда Адам привез меня сюда, я почувствовала, что все налаживается. Я почувствовала что-то близкое к счастью. И смотря на то, что Адам был счастливей от моей улыбки, все становилось правильным. Я тут рядом с ним, или он рядом со мной — и это правильно.
— Привет, милая, — обняли меня подруги. — Рада, что ты тут и ты в безопасности.
— Кажется, он мой друг, — засмеялась я.— Смешно, да? Я зарекалась, что этого не произойдет.
— Милая, — забрал пакеты Адам у Брайана. — Я отвезу тебя на пляж с розовым песком.
— В Комодо, — присвистнула Эбби.
— Это Индонезия? — нахмурилась я.
— Верно, Донна, — поцеловал меня в щеку, Брайан. — Тебе понравится.
Я знаю стольких людей, но так одинока. Сейчас я думаю, что может просто придумала, что люблю одиночество? Мне хорошо с Адамом. Я люблю разговаривать и смеяться с ним. Мне комфортно в его объятьях. Я чувствую себя защищенной, когда он рядом. В моменты, когда мы вместе, я живая. И, может, я даже люблю его, но сначала мне нужно разобраться в себе. Я согласна следовать плану этого человека, что бы он ни придумал, ведь он единственный, кто замечает, что я не в порядке.
— Игнорируй проблему, и она исчезнет, — сказала Стейси, попивая сок, что меня насторожило.
— Это не в моем стиле.
Мужчины готовили еду, а мы с подругами разговаривали. Каждый рассказывал о чем-то своем, и я задалась вопросом: «А чего хочу я». У каждого из нас свои раны на сердце. Каждому человеку дают не больше, чем он может выдержать, это одно из немногого, по большому счету, что я поняла в своей жизни.
— Поговори с ним, Ди, — сказала Эмили. — Он примет правду, как принял тебя. Вам не по пятнадцать, и он понимает, что у тебя также была жизнь до него, как и у него самого до тебя.
— А если нет? — спросила я, обратив все свое внимание на подругу.
— Значит, он не достоин тебя, — ответила Долорес.
— В Адаме есть то, что я всегда искала. В нем другая часть меня. Где у меня колючки, у него ножницы, у меня острые углы — у него сглаживающий фильтр. С ним я настоящая. Мне не нужно притворяться милой, нежной или сентиментальной. Он знает, что я истерично-сумасшедшее существо, и ему нравится это, — усмехнулась я, на мгновение взглянув на Адама. — Он теплый. Когда с ним сидишь и молчишь, в душе чувствуешь теплоту. Он заботливый. Но я слишком часто руковожу.