Страница 17 из 174
Азе не понадобилось протискиваться, потому что мы с Коло с двух сторон подтолкнули ее вперед.
- Слушай сюда, барин, - объявила Аза. - Меня с Коло прислал нашего табора барон. Плеймн его зовут, имя такое. Но это не ваше дело. Ваше дело лошадь вернуть, которую мы на девку обменяли. Вот за эту девку. Возвертаем ее тебе целехонькую и здоровехонькую. А ты нам коня верни или деньги за него. Плеймн велел сделку расторгнуть. Девка никудышняя. Она работать не умеет, воровать не хочет, гадать надо с детства учить, а, чтобы замуж отдать, так надо ее еще два года откармливать, чтобы в тело вошла. Ведь за такую задохлядь и калыма не выручишь, корми - не корми. К тому же приданного у нее, оказалось, нет, хоть руки у нее и холеные, да зубы целые. Кто ее так кохал нам неведомо, ничего, кроме города Зеленокумска она не знает и не помнит совсем. А мы о таком городе даже не слыхивали. Так что возвертай нам нашего коня, вот тебе девка. Сам разбирайся.
- Давай. Разберемся, - миролюбиво согласился Лыжин. – Констатирую, что я, купец 2 гильдии Лыжин Тимофей Савельевич, имел глупость заключить сделку с цыганским народом, чего никогда раньше себе не позволял и в чем теперь раскаиваюсь. Сама жизнь мне дала возможность убедиться, что верить этим людям нельзя ни на грош. А теперь, милая моя красавица, я тебе поведаю, что не девка эта задохлядь, как я вижу, она-то после того, как мы ее из реки выловили, и не собиралась помирать, а просто лопотала невесть что, себя не помнила. Потому мы и решили ее в больницу свезти, а вот вы, милая, с бароном своим коня-то подсунули нам, действительно задохлого, одёра одним словом. Хорошо, что конюх у нас опытный, хорошо, что он сразу распознал одёра. Хорошо, хотя бы то, что мы его успели прирезать, да в мясную лавку сдать за жалкие копейки. А теперь вы имеете наглость являться ко мне с требованием, вернуть вам вашего коня. Коня! Может, еще скажете, скакуна орловской породы?! А больше вам ничего от купца Лыжина не потребовалось?! Что-то вы мало просите?! Ты учти, у нас село солидное, волостное правление имеется! А собственный дом для волостного правления из восьми комнат ты строила? Или цыгане твои? Нет, голубушка, это мы, честные купцы деньги собирали, село свое в порядок приводили, чтобы все было правильно, красиво и справедливо. И вот теперь вы хотите меня во лжи обвинить, выгоду поиметь за мой счет? Наживаетесь таким способом! Ишь, ты, хитрецы выискались! А не хотела бы ты вместе со своим бароном посидеть в камере земского участка? Нет? А свидетелей к нашему нотариусу привести не хочешь, чтобы он нашу сделку заверил расторгнутой, а не действительной. Только подумай, ведь моим многочисленным свидетелям поверят, а твоим цыганам – шиш с маслом, доверия-то нет как нет, уже сто лет нет.
- Ты, соколик, не распаляйся, - вставила, наконец, Аза, пока купец набирал в грудь воздуха для продолжения торговли. – Мы с бароном в случае твоих несогласий предлагаем по-другому повернуть.
Лыжин закрыл рот, выдохнул и всем своим видом показал, что слушает внимательно. Аза предложила:
- Давай сойдемся на небольшом жалованье твоей утопленнице. Пусть эта девка у тебя живет, по хозяйству помогает, а от нас, из табора будут приходить за ее жалованьем. Сейчас ведь крепостных нет. Так будет справедливо? Пусть только цену коня нашего отработает, и мы ни к тебе, ни к ней - никаких претензий.
- Ну, наглецы! Ну, наглецы! – Лыжин аж подскочил.- Они еще хотят, чтобы я их претензий боялся? Вы, значит, не хотите ей платить – она работать не умеет, а я должен стоимость здорового коня выплачивать за полудохлого конягу!
Жена крепко сжала ладонью его руку, успокаивая. А Аза продолжала говорить:
- А вот сам подумай, барин: ты девку из воды вытащил, на коня обменял, коня зарезал и мясом продал, шкуру на выделку отправил, а мы девку подлечили…
- Не лечили они, дали только выспаться! – вставила я чуть тише, чем хотела.
- Подлечили, - твердо повторила Аза и продолжала:
- А теперь, если ты ее к себе не возьмешь, на пропитание в таборе она сама себе будет зарабатывать. Спать будет под чистым небом, никто ее в свою кибитку не возьмет. Мальчишки таборные ее палками забьют, они у нас дикие. Вчера хотели в речку ее загнать, да добрая девушка спасла, а то бы твоя утопленница в речку бы и возвратилась. А захочет какой-нибудь старик взять ее для утехи и будет сам ее кормить, пусть тешится, мы возражать не будем.
Аза многозначительно замолчала, разрисовав, как смогла, черными красками мое будущее. Но я-то знала, что у меня есть Миша, он меня в обиду не даст. А Лыжин про Мишу не знал.
- Ах, вы, проныры! Знают же, чем пронять! Конечно, я не брошу беспомощную барышню на улице, работу дам, и кров дам, а вот денег платить вам не стану. Будете настаивать – собак спущу! Все, убирайтесь отсюда оба! Захар, проводи, замкни калитку, а еще раз явятся – спускай собак.
Захар повел цыган к воротам, а Лыжин произнес одно слово:
- Обедать!
И все сразу завертелось, закружилось, понеслось. Супруги Лыжины вышли из беседки, и пошли в дом. Захар запер ворота и калитку и отправился к лошадям, я, оставшись одна, постояв немного возле беседки, поплелась вдоль двора за Захаром к реке.
Меня догнала Варенька, которая была в том же платье, но сверху надела фартушек: