Страница 123 из 174
Миша до последнего момента держал меня за руку, прощаясь.
- Мы с Василием заедем за тобой, заберем тебя в Плаксейку, а с Сербиновым вернешься обратно. Будь наготове в конце дня. Нам надо уже что-то решать на дальнейшее. Дела, похоже, нешуточные.
Сказав это, я еще не знала, до какой степени нешуточные у нас дела! Это всё узнать и понять мне еще предстояло. А пока Лыжин объявил нам с Дусей:
- Ждем Сербинова еще пару дней, заканчиваем погрузку, подсчитываем товар, оформляем документы и параллельно ищем надежного сопровождающего экспедитора на случай, если Сербинов сам поехать не сможет.
Сказал и уехал, а мне ж не терпелось выведать, как все прошло у Сербинова с Дусей, хотя по её рассеянности и явно задумчивому виду было понятно, что поговорить им удалось, и разговор для дальнейших встреч оставил надежную перспективу.
Спрашивать в лоб я себе позволить не могла, понимая, что не получу ответ, а отговорку слушать не хотелось. Поэтому звала Евдокию повсюду с собой, напускала на себя побольше деловитости, чтобы отвлечь её внимание от просвечивающего сквозь мою кожу любопытства, любопытства и еще раз любопытства. Мы с ней подготовили бочки со свежим вином, проверили, насколько хорошо оно снято с осадка, долили под шпунт и оставили в подвале, пока жарко.
Мы пропустили обед, пока ездили с Лыжиным в «Заезжий двор» к Сербинову, а когда вышли с Дусей из подвала, закончив работу, солнце клонилось к закату. Молодая женщина, оставаясь задумчивой, но не грустной, засмотрелась на еще очень яркий диск, отливающий ярко красным цветом, и произнесла:
- Завтра должен ветер подняться. Может быть, очень сильный.
- Это ты по цвету солнца поняла? Или по болезни Сербинова?
- Ты опять ехидничаешь? – погрустнела Дуся.
- Почему ты так решила? Меня моя бабушка учила ещё в детстве, что красное солнце предвещает ветер на другой день, а так как у неё болели ноги, то они болели больше, когда на улице был ветер. И чем сильнее ветер, тем ей было хуже.
- У меня ноги не болят, а про красное солнце на закате я знаю. Все знают. А про Сербинова меня не спрашивай.
- Как?! Разве вам не удалось поговорить, пока мы ждали в коридоре?
- Удалось, хотя в этом не было необходимости. Тем более не было необходимости сообщать о наших отношениях Лыжину. Он теперь жене своей расскажет, она - знакомым. И пойдет сплетня гулять по селу.
- И что тебе до этих сплетен, если ты не собираешься выходить замуж за кого-нибудь, кроме Сербинова? Или это не так?
- Это от меня не зависит. Подозреваю, что таких, как я, по стране у него немало кандидаток. Вот, если бы его в ссылку отправляли, тогда я бы ему понадобилась для компании, тогда он женился бы, да и то, может быть, не на мне.
- Тебе Сербинов говорил хоть когда-нибудь, что любит тебя, именно тебя?
- Таких слов у нас не говорят, это не принято.
- Но это же ненормально! И ты готова выйти за него замуж только в том случае, если его сошлют на каторгу?! Ты мне напомнила одну революционерку, которая тоже вышла замуж только после того, как её любимого соратника послали в ссылку в Сибирь. Она с собой и мать свою взяла в Шушенское. А потом его заграницу выслали, они с ним в Париже жили. Не работали нигде, здешние революционеры для их спокойной жизни совершали грабежи и другие нарушения закона, добывали помощь у благотворителей, таких, как богатые купцы в нашей Воронцовке. Наш революционер, катаясь на велосипеде, там себе любовницу нашел, француженку. У той пятеро детей было во Франции. Любовница в Париже с ним жила, делила его с женой. Жена терпела всё, а когда в Россию возвращались, любовница детей бросила и поехала с его семьей в Россию. В России он пришел к власти, выслал и уничтожил множество народа, но был отравлен и быстро умер. На его смену пришел еще более страшный и кровожадный тиран, но это уже другая история.
- Не пойму, что за сказки ты рассказываешь. Такое раньше было?
- Нет. Такое в России будет после того, как начнется война, после того, как царь Николай Второй отречется от престола и, когда придут к власти те, кто заседает сейчас по революционным кружкам и строго соблюдает конспирацию.
- У тебя что, дар предвидения?
- Похоже.
- И что, действительно всё будет так ужасно? С кем у нас будет война?
- С немцами, с Австро-Венгрией, Италией.
- И мы опять, как и японскую войну, эту проиграем?
- Японскую мы не проиграли, просто Николая Второго напугали революцией, выступлением попа Гапона, пролитой при этом кровью простых подданных. Царя уговорили американцы и немцы войну прекратить на довольно благоприятных для нашей страны условиях. А теперь наша Россия объединится с Англией и Францией в такое военное объединение под названием Антанта. Она никогда с Англией не объединялась, это коварный враг. Но и в этой войне мы начнем побеждать и тогда исподтишка, тайно, иностранцы, наш генералитет и заметные члены русского общества, и члены царской семьи начнут всячески мешать царю и убеждать его отречься от престола. Князь Феликс Юсупов с помощью английских разведчиков убьет Распутина, это подвергнет большой опасности жизнь наследника престола, жена царя впадет в отчаяние и царь откажется от престола в пользу Михаила. Но всем бунтовщикам не надо было никаких царей, они создадут временное правительство, но не справятся с ситуацией, не завоюют своими речами симпатии общества. Тогда немцы возьмут в свои руки организацию перевозки в Россию из Парижа того революционера с женой и любовницей, о котором я тебе рассказала. Он изгонит временное правительство с помощью оружия, объявит войну проигранной Россией, отдаст немцам огромный пласт нашей русской земли и заключит Брестский мир. Потом они убьют и царя, и царицу, и пятерых их детей, и врача, и слуг, и повара. И начнется тяжелая и кровавая гражданская война, которая закончится только в 22-м году.