Штефан

                                                                                   3

Просмотрев дополненную пометками рукопись, Дмитрий Афанасьевич принял довольный, если не сказать – счастливый вид, погладил её, словно пушистое домашнее животное, и отправил в ящик стола. Все, что он планировал сделать в этот вечер, было завершено, и настало время возвращаться в постель. Взгляд Дмитрия Афанасьевича упал на шкатулку. Он взял ее и повертел в пальцах, вспоминая, зачем вообще достал из тайника. И как раз в этот момент в тесном пространстве кабинета прозвучало его имя. Немало удивившись, он осмотрелся и даже заглянул в камин, словно все это время там мог кто-то прятаться. Но нет, он не ошибся, его вновь назвали по имени-отчеству, но голос доносился снаружи, с улицы. Он отодвинул занавеску, приподнялся на цыпочки, открыл форточку и поморщился – щеки неприятно укололо морозом.

- Кто вы? И чем обязан в столь поздний час? – спросил Дмитрий Афанасьевич, вглядываясь в чью-то фигуру под окнами.

Человек показался ему знакомым, но тусклый свет керосинового фонаря едва касался лица гостя, так что сказать определенно не представлялось возможным.

-  Это я, Козьянов Сергей Александрович, узнаете? – полушепотом заговорили снизу. - Мне нужно кое-что вам передать, это весьма важно. Вы уж простите, у меня не имелось возможности явиться днем.

- Да, я узнал вас. Но давайте перенесем нашу беседу на завтра. Приходите в любое время, я буду весьма рад. Сейчас в доме все спят, да и я уже собирался на покой.

К слову сказать, помимо Дмитрия Афанасьевича с супругой, на первом этаже проживали еще две семьи. Там же находилась и общая гостиная, но Дмитрий Афанасьевич и днем-то никого в ней не принимал, что уж говорить про ночь.

- Дело не терпит отлагательств, - настаивал нежданный гость. В его голосе слышались отчаяние и мольба. - Рано утром я в срочном порядке уезжаю из Петербурга. Мой отец сильно захворал, и я должен оказать ему содействие в некоторых делах. Я прослышал о ваших планах, о встрече, которая вскоре должна у вас состояться. А тут смотрю - огонек в окошке. Посему прошу вас прочитать о моих исследованиях в удобное для вас время. Уверен, вы найдете в них много полезного для себя… и для России. Прошу вас, только на минуту… Я передам вам бумаги и больше не посмею вас задерживать.

- Хорошо, хорошо, я выйду, - обреченно согласился Дмитрий Афанасьевич, - только ради бога, не шумите более.

Он был раздосадован, но слова коллеги почему-то убедили его. Сергей Александрович был известен ему как весьма талантливый инженер, обладающий, при этом, некоторыми странностями. Но у какого человека их не имеется? Стараясь двигаться тише, Воронов закрыл форточку и беспокойно огляделся. Его взгляд вновь упал на шкатулку и после некоторого раздумья он решил взять ее с собой. Трудно сказать, почему Дмитрий Афанасьевич поступил именно так, а не вернул ее в тайник книжного шкафа. Что-то важное и темное таилось в этом предмете. И сейчас Дмитрий Афанасьевич смутно ощущал необходимость держать его при себе. Он прошел в гардероб, накинул шубу прямо на халат, убрал шкатулку в карман, и держа лампу в одной руке, а меховые ботинки в другой, спустился в гостиную. В коридоре повесил лампу на специальный крючок, переобулся, отодвинул щеколду и уже вышел на улицу, когда ветер с силой рванул дверь и та, стремительно провернувшись на петлях, захлопнулась. Звук удара показался Дмитрию Афанасьевичу схожим с выстрелом пушки Петропавловской крепости. Он замер, прислушиваясь, но в доме по-прежнему было темно и тихо. Ветер тут же стих и как пес, завилял хвостом из кружащихся снежинок. В нависавшем над головой чернеющем небе растекался мутный лунный свет. "Проклятье",- отчего-то подумалось Дмитрию Афанасьевичу.

 Ледяные хлопья вновь коснулись его лица. Он увидел, как быстро влетают они из кромешной темноты в полосу фонарного света и, кружась, опускаются на мостовую. Декабрьская стужа мурашками заползала под воротник, и он еще плотнее запахнул шубу.  Сделав несколько шагов от двери, Дмитрий Афанасьевич в изумлении огляделся – на улице никого не было.

- Что, черт возьми, за шутки? - вырвалось у него. – Вы где?

- Я здесь, - услышал он донёсшийся из-за угла голос. – Идите сюда.

- Голубчик, что за странности? Вы выбрали неподходящее время для игры в прятки,- Дмитрий Афанасьевич уже не скрывал своего раздражения.

Тем не менее, быстрым шагом двинулся к перекрёстку, торопясь скорее покончить с этим делом и вернуться, наконец, в теплую постель.

Завернув за угол, он обнаружил, что ветра здесь почти нет, а единственный фонарь не горит. Несмотря на это, он хорошо рассмотрел темную фигуру, которая оказалась повернута к нему спиной. В этот момент что-то заставило его посмотреть выше, и он увидел, как очень далеко, над крышами, разлетаются цветные вспышки салюта. «Должно быть, возле Зимнего Дворца палят», - подумал он, ощущая необъяснимую тоску, но громким и настойчивым голосом потребовал:

 - Сергей Александрович, давайте же скорее ваши бумаги!

Уже в тот момент, когда он произносил эти слова, где-то в сознании его мелькнула страшная догадка, но разве человек, ведя обычный и часто однообразный образ жизни, способен поверить в фатальность момента? Тем временем фигура повернулась, и перед Вороновым возникло совершенно незнакомое лицо. Оно выглядело напряженным и страшным, словно это и не лицо было вовсе, а талантливо созданная маска. От неожиданности Дмитрия Афанасьевича буквально парализовало, волосы на голове зашевелились, а по всему телу от затылка до пальцев ног пробежала дрожь. Судорожным движением он влез в карман и вцепился в лежащую там шкатулку.