Штефан

Белозеров предположил, что оба убийства, несмотря на разницу в способах исполнения, могли быть связаны. К тому времени он почти оправился от болезни и выскочил из больничной койки, едва спала температура. Оказавшись за пределами своей холостяцкой квартиры, с удовольствием вдохнул порцию свежего уличного воздуха и отправился на склад для хранения улик. Его интересовала одежда Гружевицкого, которую он обыскал с особой тщательностью. Примерно через полчаса он уже входил в свой рабочий кабинет с лицом, светящимся от счастья:

- Егор Прохорович, поздравляю! Нашелся убийца профессора Воронова.

- Как это? Где?

- Известно где – в морге! - отозвался сыщик, вешая на крючок пальто.

- Шутить изволите, Алексей Петрович?

- Ни в коем случае...

Белозёров налил в чашку кипяток из самовара, затем уселся в кресло и стал рассказывать. Оказалось, что в кармане пальто Гружевицкого обнаружились крошки того же табака, что и возле тела профессора. Помимо этого, рисунок подошвы сапог актера совпадал со следами на месте преступления.

Егор Прохорович хлопнул себя по лбу:

-  Как же я сам не догадался проверить?

- Не огорчайтесь, - подбодрил его Белозеров, отпивая из чашки. – Мы рассматривали его в качестве жертвы, и это несколько сбило нас с толку. Так вот, - продолжал он, - Гружевицкий играл в театре и ловко подделывал голоса. Поздно вечером он явился к дому профессора и притворился его знакомым. Вспомните, какая ночь тогда была - шёл снег, фонарь в переулке не горел. К тому же я сопоставил направление, в котором скрылся убийца Воронова и место, где был найден труп актёра, – они приблизительно совпали.

-Это что же получается, - задумчиво произнес Егор Прохорович, - Гружевицкий застрелил профессора, забрал у него табакерку, а потом и его самого кто-то прикончил? Ловко! А у актёришки ведь все получилось – свидетелей  нету, а дворник Кузьмич его по фотокарточке не опознал. Убей теперь Гружевицкого, прихвати пистолет с табакеркой - и концы в воду.

- В снег, - с улыбкой поправил Белозеров. – Зима же.

Миронов изобразил на лице подобие улыбки.

- Значит, - продолжал он, - существует некто, по-прежнему находящийся в тени и на кого у нас ничего не имеется.

-Именно так, друг мой, - согласился Белозеров

-Ну тогда, Алексей Петрович, пишите пропало. Не знаю, чему вы так радовались?

Белозеров хитро прищурился.

- Согласен, дело непростое, но тем оно и интересно. Во всяком случае, теперь мы знаем, кто стрелял в Воронова. Как ни крути – это шаг вперед, а за ним, глядишь - и дорога появится.

- Пойдем по следу табакерки?

- Да, - уверенно ответил сыщик. – Возможно, и маузер еще где-нибудь засветится. Вот увидите: мы отыщем того, кто стоит за этими убийствами - я это чувствую.

                                                                            3

На следующий день Белозеров отправился в радиотелеграфный комитет, в котором когда-то работал Воронов. У входа его встречал коллега покойного, профессор Афанасьев. 

-Прошу вас, следуйте за мной, - попросил он.

Они двинулись по коридору, поднялись по лестнице на второй этаж и оказались возле довольно неприметной двери.

- Прошу сюда, - любезничал профессор.

 За дверью находилось небольшое помещение, в центре и по краям которого находилось несколько столов. На них лежали какие-то приборы, детали и провода. У противоположной стены находился шкаф, на полках которого размещалось несколько странных устройств. Они представляли собой небольшие деревянные ящики со встроенными стрелочными индикаторами и переключателями. При виде их Белозёров испытал те же чувства, что и всякий нынешний мальчишка, впервые оказавшийся в кабине самолёта.

– Перед вами то, над чем мой покойный коллега работал в последние годы, - заявил Афанасьев, показывая в сторону шкафа. - После этого лицо его словно окуталось дымкой печали. - Какое несчастье, - упавшим голосом произнес он. -  Добрейшей души был человек и один из светлейших умов. Какого талантливого изобретателя мы все потеряли.

-Да, - ответил сыщик, сочувственно качая головой, - мне тоже весьма жаль. Но если позволите, я хотел бы задать вам несколько вопросов.

-Конечно, конечно, - с готовностью отозвался профессор.

– Скажите, у вашего коллеги имелись завистники или недоброжелатели? 

-Что вы - нет. В нашем коллективе подобные люди долго не задерживаются. У нас принято радоваться успехам коллег. Мы одна команда, понимаете?

- Понимаю, и все-таки…

- Ну, разве что один прикомандированный немец.

-Миллер? - уточнил сыщик.

-Совершенно верно. Он являлся сотрудником компании «Телефункен» и проводил у нас разъяснительную работу.

- Консультант?

- Да. Видите ли, несмотря на успехи некоторых отечественных производителей, среди которых, безусловно, находится фирма «Глебов и Ко», мы обмениваемся опытом с нашими зарубежными коллегами. И нам, и им всегда есть чему поучиться друг у друга. Так вот Миллер любезно представил нам одну из разработок его компании.  Ничего нового, правда, мы для себя не узнали. А вот немец, наоборот, весьма заинтересовался трудами профессора Воронова. Он принялся ходить за ним попятам и все записывать. Но через некоторое время, на небольшом банкете в честь дня рождения одного из сотрудников, Миллер видимо перебрал алкоголя и стал нелестно отзываться о работах Дмитрия Афанасьевича, назвав их «ошибочными и лишенными перспектив». Все присутствующие были ошеломлены столь непристойным поведением. Но когда немец воскликнул, что свои идеи Воронов украл у европейских ученых, терпение моего коллеги лопнуло и банкет едва не завершился дракой. Само собой, слова Миллера являлись возмутительной ложью. Подобных результатов, каких добился Воронов, ни у кого на тот момент не имелось. Да и сейчас еще нет. На следующий день общее собрание комитета постановило отстранить Миллера от совместной работы. Мог разгореться маленький международный скандал, но, к счастью, все обошлось.