Пустоцвет

- Ты серьезно? – огорошенная, рассмеялась я.

- А что? – загоготал. – Это из эпопеи «болезненно» или «извращение»? - откровенный стеб.

Не выдерживаю – и пораженчески улыбаюсь в ответ. Отвожу взгляд.

- Это из эпопеи «сумасбродства», - бурчу неуверенно, тихо, чтоб никто лишний не уловил.

- Ну, - пожал плечами. – Мне мой командир этого не запретил, - захохотал бесстыдно.

Рассмеялась и я.

Чувствую, что краснею. Поддаюсь – ухватилась за руку.

Разворот - пошагали, побрели… вдоль "шипастого больверка".

- И тебе не стыдно?

- Ты о чем? – все еще улыбаясь, метнул на меня удивленный взгляд.

- Строить из себя… "липового" жениха?

Скривился в немых рассуждениях. Миг - и закачал отрицательно головой:

- Никого я из себя не строю. А то, что окружающие себе надумают, - их дело. Проблемы, заботы...

Но еще пару шагов - и вдруг обмер. Поддалась участию и я.

Лицом к лицу.

- Ну, если тебя коробит, если хочешь, - неожиданно плеща переживанием, торопливо отозвался мой спутник, - фату сними... Станешь обычной "золушкой", сбежавшей с бала, - игриво подмигнул.

Улыбнулась я, залившись доброй, благодарной улыбкой.

Вдох – тревожные, пугливые мгновения "за и против" - и решаюсь:

- А давай! Поможешь? – смелый, твердый, требовательный взгляд ему в очи.

Выгнул брови.

Секунды сомнений – и первая ныряю к прядям, пытаясь злосчастную выпутать из чертового омута прически. Враз реагирует мой "кавалер" – жадно прилип, вцепился руками, уже осознанно, толково творя там беспредел. Смущенно смеюсь и ойкаю, когда мой "изверг" непреднамеренно дергает за волосы, то и дело, временами вырывая оные  с корнем.

- Прости, - пристыжено захохотал, - что нарушаю договор.

Усовещено рассмеялась и я (не просто рдея, а уже конкретно пылая от смущения и стыда):

- Ничего. Сама напросилась...

Ухмыльнулся.

Заметно силится, тужится быть более аккуратным, ловким.

Еще миг – и наконец-то выдох, опустил руки. Протянул трофей:

- Надо было сразу сообразить: в машине бы оставили.

- Зачем? – смеюсь.

Забираю и тут же, развеивая вместе с прошлым по ветру, пускаю ее на волю случая.

Полетела, закувыркалась, устремилась прочь – моя боль, горечь, едва ли не совершенная ошибка… моя мечта и погребение одновременно.

И вдруг какая-то невысокого роста девочка запрыгала, пытаясь поймать "белую дымку", а затем и вовсе храбро, самоотверженно рванула за ней… Еще миг, еще одно проворное движение – и схватила"непослушную".

- Тетенька! – разворот, и радостно, быстро кинулась к нам, застывшим в немом шоке, все еще следящим за происходящим. – Тетенька, Вы упустили! А я поймала! Держите!

- Спасибо, хорошая моя, - смущенно заулыбалась я, сгорая уже не только от стыда… но и от ужаса. Дрожь по телу.

Протянула девчушка свою "добычу", невольно уставив на меня свои добрые, искристые круглые глазища.

Взволновано закачала я головой:

- Не надо она мне, - с опаской, шепотом, виновато. – Хочешь? Дарю!

Оторопела в момент малышка:

- Что, правда? – а глаза еще сильнее расширились, загораясь необузданным счастьем.

- Конечно, - улыбаюсь смущенно.

А вот и родители маленькой Героини.

- Мама! Мама! Смотри, что мне тетя подарила!!! – радостно заскакала  та на месте, бросаясь на нее, едва ли не цепляясь за шею.

Устыжено, криво, горько улыбнулась я. Резвый разворот, чувствуя, как тотчас на мои ресницы проступили слезы, и вот-вот, мерзкие, сорвутся с глаз.

Шепотом, но приказным тоном «Жениху»:

- Пошли давай.

В момент поддается, без лишних вопросов. Споров. Слов…

- Спасибо Вам! – слышу за спиной. Полуоборот вежливости и киваю головой. А ноги – сами несут, прибавляя скорость… будто из ада убегая, от кошмара – своего собственного кошмара… смирить, пережить который каждый раз все сложнее и сложнее...

Еще метры – и под незримым, практически не ощутимым, но чудотворным, невероятным, необъяснимым, хоть и молчаливым напором, влиянием своего спутника все же начинаю остывать… - сбавляю ход.