Страница 3 из 7
Я спрыгнул на перрон.
2
Настя вышла из подъезда и засеменила по свежему снегу, которым всю ночь небо густо посыпало маленький городок. Солнце оживленно переливалось миллионами ярких отблесков, заставляя ее то и дело жмуриться. Она никуда не опаздывала, но все равно спешила. Спешила поскорее проскочить двор, быстрее сесть в автобус и уехать в соседний Большой город. Там она может затеряться в толпе, быть одной из сотен, тысяч незнакомых друг другу людей. Последнее время она старалась меньше появляться на улице, чтобы не встретить никого из знакомых. А если и выходила, то лишь чтобы отправиться на ненавистную, но, жизненно важную работу.
Она старалась неброско одеваться, чтобы лишний раз не привлекать внимание соседей, проходящих мимо людей. Не привлекать внимание мужчин. Как же она их ненавидела. Серые, расписанные завитками разноцветных цветов, сапоги, потрепанные темно-синие джинсы, надетые на теплые колготы, толстый одутловатый, растянутый шерстяной свитер, под безразмерной курткой, огромный шарф и некрасивая черная шапка, натянутая почти до самых глаз с легкостью скрывали ее, незаурядную удивительно красивую молодую девушку, от неизменно противных для нее блудливых мужских взглядов. И действительно, ей с легкостью удалось спрятать в бесформенную одежду свою поразительно стройную фигурку, манящую сексуальностью своих форм. Шарф, скрывавший половину ее лица, не давал шанса никому насладиться необычным по красоте лицом, с небольшим аккуратненьким носиком и невероятно красивыми губами. Лишь милые разительные голубые глаза были доступны для окружающих. Но, взгляд был тусклым, серым, отстраненным, абсолютно рассеянным в пространстве.
Да, так получилось, что ей пришлось устроиться работать именно туда. Сразу после школы поступить в институт не удалось. Туда, куда она хотела поступать – не было денег. Туда, куда ей можно было поступить, видимо, не было желания. К сожалению, помочь ей особо никто не пытался, да и не кому было. Родителей уже давно не было в живых, а Марина так безоглядно была занята обустройством своей личной жизни, что не замечала проблем своей младшей сестры. Да, собственно, ей никогда не было до них дела. Как и никому вокруг.
Настя вышла из двора к дороге и пошла по направлению к остановке. Уже почти подойдя к ней, она встретилась с идущей навстречу бывшей классной руководительницей Ольгой Владимировной. Узнает или нет? Узнала. От Ольги Владимировны не спрячешься. Настя это хорошо знала, помнив, как легко она замечала и ловила их, еще школьников, прячущихся по дворам и украдкой от всех курящих, или же прогуливающих уроки в толпе посетителей единственного в их городе кинотеатра.
– Привет Настенька!
– Здравствуйте, Ольга Владимировна
Настя оттянула с лица шарф и приветливо улыбнулась бывшей учительнице.
– Слушай, ты единственная со всего класса, о ком после выпуска я ни разу не слышала. Как ты?
– Да вроде все нормально, Ольга Владимировна.
– Поступила? Где ты сейчас учишься?
– Да, поступила. На технолога.
– Ну вот, видишь! Я же тебе говорила, что тебе пригодится мой предмет!
– Да, спасибо Ольга Владимировна. Я это уже поняла.
– И как учеба, нравится?
– Конечно. Вот сейчас как раз еду в Большой город. У меня пары.
– Тогда не буду тебя отвлекать. Давай, беги уже скорее.
– Хорошо, до свидания, Ольга Владимировна.
– Да, до свидания!
Настя побежала к остановке, снова натянув шарф на лицо. Там как раз подходил автобус. У них в городе автобусы шли всегда в единственном направлении – автовокзал Большого города.
– Настенька!
Она обернулась, приспустив шарф.
– Настюшь, не забудь, у нас через неделю встреча выпускников. В школе. Приходи обязательно.
– Хорошо, Ольга Владимировна!
Настя заскочила в автобус. На удивление он был не заполнен, как обычно, и ей без проблем удалось сесть на одно из нескольких свободных мест. Она повернула голову к окну и смотрела на пролетающие мимо дома, улицы, магазины, людей, скверы. В глазах туманно мелькали неизменные и до безразличия знакомые места. Вот автобус обогнул центральную площадь, объезжая их главный городской памятник-мемориал воину-победителю, и устремился по прямой в сторону контрольного пропускного пункта, являющегося официальным местом въезда и выезда из их военного городка.
Недолгая остановка. Дежурившие пограничники проверяют документы на наличие местной прописки, либо документы, разрешившие въезд в город. Такова особенность закрытых военных городков. Любой въезд не проживающего в городе человека должен быть обоснован и скреплен разрешающей бумажкой. Будь то оформленный временный пропуск или командировочные документы.
Автобус остановился возле забора и, пока проходила проверка, Настя отвела свой взгляд от окна и стала украдкой изучать находящихся в салоне автобуса людей. Два молодых парня, активно что-то обсуждающих, один из которых так жестикулирует руками, словно дирижер оркестра, постоянно задевая стекло аварийного выхода – явно студенты, ехавшие на учебу в один из институтов их соседнего Большого города. Бабушка, повязанная в шерстяной платок, потерянно смотрящая куда-то вдаль – наверняка едет в город решать свои какие-то социальные проблемы. Девушка, вызывающе накрашенная, одетая, несмотря на морозную погоду в легкую кожаную курточку и плотно обтягивающие черные атласные брючки – свидание, или встреча-знакомство. Мужчина, угрюмо смотрящий мутными уставшими глазами в окно, напрочь лишенный движения, как будто оберегая каждый джоуль энергии своего организма – бесспорно один из портовых рабочих Большого города. В углу взрослая женщина, ярко накрашенная, неброско одетая, озорно стреляющая маленькими глазками по салону – точно одна из продавщиц больших гастрономов. В хвосте автобуса – молодой парень, с невыразительным взглядом, упершимся куда-то в пол автобуса, прямо в растаявшую от снега слякоть, в потрепанной одежде, озлобленным недовольством серым лицом, нервно сжимающий свои руки в замок сплетения пальцев. Его лоб сморщен, от играющих в голове мыслей.
Это он. Настя узнала его. Он один из тех. Один из них. Это он, он, он.
Настя отвернулась к окну. Хотя, в этом ее наряде, с шарфом, она словно в маске, он вряд ли узнает ее. Вряд ли вспомнит ту, которой он поломал жизнь. Он, тот, кто изменил ее, кто дал понять: мир окружен злом и лишь возможность избежать столкновения с ним – есть истинное добро. Именно он помог ей разочароваться в жизни.
Это был один из последних их совместных вечеров перед выпуском из школы. Настя, две ее лучшие подруги и четверо их друзей-мальчиков. Они были всегда вместе и даже получили прозвище в школе – «неразлучники». Их объединяла безрассудность присущая молодости, независимость духа и единение мысли. Они прекрасно дополняли и независимо от ситуации помогали друг другу. Идеальная школьная дружба.
Настя была самой тихой из них. Она была ограничителем, надзором, останавливающим все выходящие за рамки правил морали и этики начинания их компании. Милая тихоня. Совесть «неразлучников».
В тот вечер они собрались у одной из ее подруг. Квартира большая, с тремя комнатами, довольно уютно обставленная. Естественно, все сделано предусмотрительно – взрослые отсутствовали. Зато присутствовал алкоголь. Решено было отпраздновать приближавшееся окончание школы «по-взрослому».
Стол не был загружен различными блюдами, сопровождающими застолье взрослых. Нарезки колбасы, сыра, пару купленных в магазине на сэкономленные деньги салатиков, остатки еды из холодильника, пару литров сока. И, самое главное – алкоголь. Они ведь уже взрослые.
Настя, как основа нравственности, как самая неиспорченная и невинная, пыталась возразжать начинаниям своих друзей, но под убаюкивающие слова подруг волей неволей поддалась и погрузилась в бесшабашное празднование перехода во взрослую жизнь. Знать бы тогда, насколько взрослой станет ее жизнь в тот вечер.