Страница 52 из 88
В первый раз номинальная царица амазонок воспользовалась преимуществом своего рождения. Растерянной и абсолютно опустошенной на ум пришло проведать внуков. Её поразила легкость, с которой Такира согласилась всё организовать. Отблагодарить спасителей было нечем.
– Всё складывается, когда идёшь по линии судьбы, – амазонка на самом деле мечтала выкрасть наследниц и воспитать, как должно.
Илионисия ехать в Сарматию не соглашалась. Такира Иллирию или Массилию предложить не могла, не представляя, в каком состоянии там дела. Но не бросать же на произвол судьбы девочек царской крови.
Первым портом, куда рискнули причалить, оказалась Кейсария[5]. Ирод, или как его называли евреи Ходрус, выстроил город на грани последних достижений с обустроенным причалом, чёткой планировкой, удобными термами и вместительным театром. Греческое подполье Александрии стало рассеиваться с первых шагов по твёрдой земле.
Иудея бурлила не меньше чем Египет. Дорога в Иерусалим пугала крестами с распятыми. Илионисия сомневалась, как её встретит армянская родня. Муж покойной дочери служил в римской армии и неоднократно подавлял народные волнения.
Его семья кичилась происхождением от третьего сына парфянской жены Тиграна Великого[6]. Большую часть владений получили в те легендарные дни. Клан разросся и процветал благодаря гибкости и лояльности к сменяющимся властям.
Илионисия не могла забыть сцену в своём благородном семействе, когда взбалмошная дочь объявила, что беременна от военачальника римлян Гагика Арцруни. Даже для своевольных женщин семьи, это было через чур. Муж оторопел.
Выражение лиц армянской родни при появлении светленького как лучик Лазаря, а спустя пять лет русоволосых девчушек-близнецов заставляло улыбаться Илионисию до сих пор. Они пошли в её бабушку Ипатию.
Реакция на неё в Иерусалиме превзошла любые ожидания. Царский эскорт Илионисии прервал смотрины. Армянская семья спешила восстановить нормальный ход вещей – выбрать вторую невестку из своего круга.
Илионисии стало горько. Её дочь так безоговорочно порвала привычные связи ради любви. Зять слишком быстро оправился от потери.
Она всегда чувствовала, что Арцруни принимали брак с её дочерью, как мезальянс. Намёки на род Птолемеев пропускали мимо ушей. Хотя та боевым характером завоевала уважение, с нею считались.
Сейчас, традиционно проходившее обручение скомкалось. Многочисленную свиту устраивали неохотно. Хорошо Балок большую часть каравана куда-то увёл. Амазонки от Илионисии не отходили.
– Жизнь продолжается, – пыталась разрядить обстановку сваха, – Мы старые. Хотим умереть спокойно, зная, что за сыном и детьми присмотрят.
Внуки вели себя чинно. Армянская бабушка имела на них влияние.
У Илионисии не было прав возражать, она, молча, кивнула, но кошки на душе скребли:
– Я могу их забрать, – не очень уверенно, предложила она.
Для беженки это была, конечно, наглость. Ситуация к тому времени прояснилась. Меньше всего хозяевам хотелось, чтобы она мешалась у них под ногами в Иерусалиме.
– Здесь не о чём говорить, – энергично возразил сват. – Лазарь мой единственный наследник. Младший сын пока не женат, сейчас служит в Галлии. Новая супруга Гагика присмотрит за детьми.
– Меня переводят в Киликию[7]. В Пергаме[8] у нашей семьи есть дом правда скромный. – Предложил зять вариант, который удовлетворял всех.
Видеть тёщу в имении Киликии он не собирался.
– Это курорт. Вы часто сможете к нам приезжать.
Для Илионисии предложение зятя снимало проблему частично. Она обещала подумать.
Наутро, умытый дождем, Иерусалим смотрелся белоснежным лебедем. Все дороги в нём продолжали вести к храму.
– Ба, купи голубей, – приставала к ней шустренькая Амария, – Там так красиво.
Илионисия смотрела на ухоженных внуков, и сердце обливалось кровью. Как сложится их судьба? Лазарь вступает в пору отрочества, а внучкам всего семь лет. У мачехи родятся свои дети.
С утра произошёл неприятный инцидент. Такира принялась учить Амарию бросать кинжал. Поведение женщины поставило в ступор армянскую родню. Стало понятно – долго их тут не выдержат.
– Пусть боятся, – презрительно бросила амазонка, на робкое замечание Илионисии, но отправила часть подруг в Кейсарию, сообщить об отплытии в Пергам.
Прогулка, хотя бы на время могла разрядить обстановку. Детвора рванула к крылу с голубями. В суете птичьего базара Илионисию не оставляла мысль: что делать дальше? Пересидеть опасность в Пергаме? Она не сомневалась, что брат присмотрит за домом в Александрии. Мысль о возможном возвращении разлилась в душе мёдом
– А кровь то не водица! – Вывели из грёз слова Такиры.
Оказывается, Амария уже с кем-то повздорила. Илионисия бросилась обнимать и осматривать любимую девочку. В душе она корила себя: «Армянская бабушка не позволила бы ситуации выйти из-под контроля».
Краем глаза отметила бедно одетую троицу детворы, с которыми сцепилась её принцесса. К тем на помощь по анфиладе спешила изможденная работой мать. Это была приятная, далеко не старая женщина, которую основательно потрепало жизнью, Илионисия с трудом узнала в ней Мирьям подругу дочери времён дурмана любви с Гагиком.
Богатые родственники Иосифа жили рядом с царским кварталом в Александрии. Илионисию ещё тогда умилило, как нежно немолодой мужчина относился к своей юной жене, баловал, никаких средств не жалел. Кто же мог представить, что хорошенькая евреечка станет связной между Гагиком Арцруни и её дочерью.