Страница 53 из 88
***
Балока Зирхурд послал присмотреть за товаром и разношёрстной компанией, которую по требованию Фриг отправили в Александрию. Такое дорогостоящее путешествие следовало хотя бы отбить.
Срочная эвакуация сразу после прибытия рушила планы, едва успели запастись водой и продуктами. Перегруженный корабль, да ещё со свитками, над которыми тряслась Илионисия, едва избежал шторма у Фаюма. Балок присвистнул, когда выяснилась рыночная цена этого хлама.
Знатные заговорщики частично компенсировали затраты на перевозку и спасение своих чад. Но у капитана с римлянами были и свои счеты, контрабандистское прошлое не позволяло пройти мимо людей попавших в беду. Они не распродали товары в Александрии и надеялись в Кёйсарии покрыть убытки. В этом смысле путешествие в Иерусалим обещало двойной навар.
Всё складывалось превосходно. Саркисян, к которому он повёл основной караван, принял за честь обслуживать гостей армянской знати и даже сбросил цены на свои товары. Задаток по сделке оттягивал пояс увесистым мешочком с серебром, когда он на следующее утро пошел выяснить состояние дел у Такиры и её родственницы.
Те уже вышли за ворота собираясь осматривать храм. Балок не ожидал, что так приятно будет бродить по городу своей пламенной юности. Он любовался великолепием завершённой стройки и чуть отстал от основного отряда, обсуждая с опытной амазонкой её планы.
Такира посвятила его в мечты выкрасть внучек Илионисии ещё на корабле. Он к идее отнёсся скептически, правда, разубеждать не стал. Она точно не дурра: поймёт сама. И теперь делился полными сведениями о Гагике Арцруни полученными у Саркисяна. Выкрасть дочерей у богатого и успешного военачальника римлян нереально. Ни по земле, ни по морю, шансов нет.
Разборки детей их не волновали, так поглядывали из-за колоны на кутерьму, пока Балок не приметил старшего мальчика, с братьями которого разбиралась внучка Илионисии.
Он даже потерял нить разговора. Чуть поодаль стоял загорелый и очень скромно одетый юный Вотан. Такира выглянула посмотреть на заминку, и тоже начала присматриваться. Оба отлично помнили мужа Фриг времён Нисы.
Илионисия бросилась к своей любимой внучке. Следом подскочила мать оборванцев.
– Мирьям! – Илионисию явно поразила встреча.
Это точно она. В женщине едва просматривалась юная прелестница Вотановых сновидений, кожа приобрела желтоватый оттенок, нос обострился, но карие бархатные глаза лучились добротой.
– Год как овдовела, – отвечала Мирьям на вопрос об Иосифе, – сюда приехали на праздник.
– Дочь погибла, – дрогнувшим голосом рассказывала Илионисия, – это её детки, – она с гордостью показывала на своих внуков.
– Со средствами у нас туговато, – соглашалась на замечание Илионисии Мирьям, – Иосифу так не везло в делах, лучше бы вообще ничем не занимался, первоначальные деньги сохранил.
Та не сомневалась, что на момент женитьбы её муж был состоятельным человеком.
Балок оторопел. Это они с Гаврахом подсунули Мирьям такую бездарь. Она с тремя детьми явно в плачевном положении. Родогуна поручила им побеспокоиться о матери и ребенке Аршакидской крови. Всё сделали наспех и не удачно.
Он стольким обязан бабушке Влтана, процветает на службе её внука. Мальчонке без роду и племени, из затерянного в степях скотоводческого аула дали образование, пристроили к богу за пазуху. Он обязан поддержать сына полубога. Только как?
К вопросу подходил с точки зрения знатности происхождения ребёнка.
Не принимая в расчёт, что Мирьям с Иосифом неплохо ладила, детей обожала. Скромная жизнь и тяжёлая работа заставляли крутиться с утра до вечера.
Балок нащупал на поясе увесистый мешок с серебряными монетами – лет на десять им точно хватит, прикидывал он. Как бы незаметно вручить. Взгляд упёрся в Такиру и Бремусу:
– Хочу передать этому юноше деньги – он смутился, не зная как объяснить.
Он видел, что Такира читала в его душе как по открытой книге. Она не сомневалась, что тот мальчик кровный брат её внучки. Их папенька и сейчас сеял деток по свету. Судьба очередного ей безразлична, но подыграть Балоку для неё выгодно. Долг платежом красен. Она взяла в руки увесистый мешочек, стянула с Бремусы фригийский колпак. Медная волна пышных прядей рассыпалась у девушки по плечам.
– Скажешь от отца на образование, – суетился Балок.
И в этот момент в небо из поломанной клетки устремились белоснежные птицы.
***
Иисус присматривал за младшими братьями, пока мать договаривалась насчёт нового заказа. После смерти Иосифа стало совсем тяжко. Участок в Вифлееме только что не давал умереть с голоду. Его пастушеские деньги и материнское шитьё позволяли кое-как сводить концы. Поездка в храм на этом фоне дарила праздник.
От обилия разнообразных голубей в клетках два его абсолютно еврейского вида братика растерялись. Мать успела рассказать Иисус, почему он так отличается от них, и о чём при жизни мужа молчала.
– От тебя воняет навозом, – сморщила хорошенький носик нарядная егоза, отпихивая младшенького от самой большой клетки.
– Она толкается и обзывается, – заикаясь, бормотал малыш, поглядывая карими глазками на Иисуса, как на несомненный авторитет.
Девочка, чувствуя полную безнаказанность, выставила ножку и уперлась кулачками в бока, она с вызовом смотрела на бедно одетую троицу. Избалованная кроха явно не чуяла земли под ногами, весь мир просто обязан был вертеться вокруг неё.
Обняв братьев за плечи, Иисус собирался, молча отойти. Но тут подскочили взрослые. Самое удивительное, что они оказались знакомы.
И пока женщины обменивались новостями, возмутительница спокойствия возглавила совместную беготню вокруг птиц и продавцов, даже обиженный мальчик, словно ему улыбнулись боги, подчинился апломбу маленькой фурии.