Страница 37 из 128
К этому времени Сережа оказался на неширокой городской улице, довольно далеко от гаражей, среди которых он оторвался от преследователей. Вокруг него стояли невысокие, по большей части двухэтажные дома. На одном из них Сережа увидел бордовую табличку с золотыми буквами. Первое слово начиналось на «Му…» Оно было длинным и трудным, дочитать его Сережа не смог.
Становилось холодно, начинало темнеть. Сережа растерянно огляделся по сторонам и вздрогнул от неожиданности: прямо на него из двухэтажного дома смотрела пожилая женщина. Ее лицо за оконным стеклом, в котором отражались блеклое небо и серые облака, казалось нечетким и размытым, как на старом снимке. Курчавые седеющие волосы клубились над головой женщины, сливаясь с отражениями облаков. Она подняла руку и помахала ему. Сережа несмело махнул в ответ. Женщина улыбнулась и исчезла, а когда появилась снова, в руках у нее было огромное красное яблоко и пирожное с высокой шапкой яркого ядовито-зеленого крема. В животе у Сережи заурчало, он сделал шаг вперед. Загудела проезжающая мимо машина — он не заметил, что вышел на проезжую часть. Сережа испуганно отступил, оглянулся по сторонам и вдруг увидел в отдалении фургон с надписью «ДУ-128». Он испугался и побежал через дорогу к синей двери за аккуратным крыльцом.
Взбегая по ступенькам, Сережа видел, как приближается страшный фургон. Он поднял руки и забарабанил по двери. Раздался негромкий щелчок, дверь распахнулась, и Сережа влетел внутрь, а навстречу ему рванулось что-то большое, темное и страшное. Что-то твердое ударило его в бок, проехалось по бедру, оставляя саднящую боль.
Сережа упал, извернулся, как уж, чтобы оказаться как можно ближе к двери, но не успел: она захлопнулась, оставляя его внутри. В последнюю секунду он заметил на узкой лужайке перед домом опрокинутую коляску с огромным, тонким, бешено вращающимся колесом.
— Здравствуйте, — произнес над его головой приятный женский голос. Сережа повернулся и никого не увидел. Он хотел спросить, кто говорит, но побоялся.
— Вы находитесь в умном доме, вы — наш гость. Меня зовут Карина, вы можете обращаться ко мне по любым интересующим вас вопросам.
Сережа ничего не ответил. Постоянно пряча его от временных коллег, мама не научила его здороваться, и он довольно смутно представлял себе значение приветствий. «Ну, здравствуй» мама говорила, только когда он был в чем-то виноват, поэтому Сережа съежился и остался лежать на полу.
— Если вам удобнее оставаться на полу, вы можете оставаться на полу, — сказала Карина, — однако через двадцать минут в гостиной будет подан ужин. Это первая дверь направо.
Голос умолк. С негромким механическим жужжанием в коридор вышел робот на тонких паучьих ногах. Его тело было похоже на тумбочку со скругленными углами. На его плоской, увенчанной подносом голове лежали стопкой салфетки и скатерти. В упругих руках он нес корзинку с вилками, ножами и ложками. При каждом шаге приборы легонько позвякивали. Сережа испугался его и заплакал.
— Уважаемый гость, — произнесла невидимая Карина, — ваше поведение указывает на состояние стресса. Будьте добры, встаньте и пройдите в гостиную.
Ее голос был строгим и уверенным, как у мамы, и Сережа сделал, как она велела. Гостиная оказалась уютной, в серо-синих тонах. На окнах висели ослепительно белые занавески, и такой же свежей и чистой скатертью был накрыт стол в центре комнаты. Телевизор на стене включился, звук был негромким, но приятным, и Сережа вытянул шею: там показывали мультики, которые ему нечасто удавалось посмотреть. За его спиной слабо звякнул поднос, Сережа испуганно оглянулся и увидел того же паука-официанта, который принес фрукты. Робот уже не показался таким страшным. За официантом в комнату, деловито жужжа, въехал пылесос-полотер, он убирал жирные черные следы, оставленные Сережиными ботинками. Мальчик смущенно посторонился, ойкнул и спешно стал стаскивать грязную обувь. Комки влажной земли полетели во все стороны.
— Уважаемый гость, — сказала невидимая Карина, — ваша одежда промокла и пришла в негодность. Предлагаем вам переодеться — курьер доставил из магазина одежду вашего размера. Вы не возражаете?