Страница 38 из 128
Антон проснулся поздно. Дневной свет заливал маленькую комнату от окон до самой печки. Накануне дом казался уютным, сегодня в глаза бросались старые, обшарпанные дверцы шкафов, потертые половики и надтреснутое стекло одного из окон. Большую же часть уюта разрушил он сам, когда двигался вчера в темноте, сбивая предметы с привычных мест, роясь в ящиках и избавляясь от грязной одежды; когда оставил на столе посуду с остатками еды, а в закутке за печкой — таз с мыльной водой. Антон почувствовал себя виноватым и осторожно, стараясь не разбудить лежавшую рядом Анну, выбрался из кровати.
Разминая затекшие от неудобной позы руки и ноги, он прошелся по комнате, собрал посуду, вылил из таза воду, сполоснул его и вытер сырой после вчерашнего купания пол. Уютнее не становилось. Он нарушил в этой комнате хрупкое равновесие, которое можно было восстановить лишь руками тех, кто отсюда ушел.
Антон старался не шуметь, но знал, что Анна уже и так не спит.
У него было много женщин, и ни с одной из них он не сталкивался на следующее утро. Они уходили ночью, пока он спал, оставляя после себя лишь запах на подушке. Анна никуда не делась, и он растерялся, не знал, что теперь делать.
— Ты спишь? — спросил он шепотом.
— Нет, — ответила она, не шевельнувшись и не открывая глаз.
— Помочь тебе встать? — спросил он.
— Да, если можно, — ответила Анна и села в кровати, не открывая глаз. Завтракали молча. Молча вышли из дома.
Идти было гораздо легче, чем накануне, они привыкли друг к другу, приноровились к шагам. Рука Анны уютно лежала в руке Антона. Антон тяготился ей, он думал о Лине и ничего не мог с собой поделать.
Анна молчала, но безмолвие тяготило ее.
— Со мной все в порядке, — сказала она наконец.
— Что ты имеешь в виду?
— Я сама этого хотела. Вчера.
— Но…
— Если бы этого не произошло, я сошла бы с ума. Спасибо вам. И я ничего от вас больше не жду, честное слово.
Анна подняла лицо и светло улыбнулась. Антон улыбнулся в ответ, но, вспомнив, что она не видит, легко сжал ее руку.
— Это подарок, что я встретила именно вас, — продолжила Анна. — Как будто кто-то там, наверху, сказал: «Эй, мы, кажется, забыли глупую девчонку на поле боя. Гляньте, она умудрилась ослепнуть! Ну, дела! Давайте, что ли, подсластим пилюлю».
Анна замолчала и отвернулась. По тому, как дернулись ее напряженные плечи, Антон понял, что она плачет. Он снова сделал тот же подбадривающий жест: его большая ладонь обхватила ее тонкие, сжатые в кулак пальцы и слегка сжала. Ее рука слабо шевельнулась в ответ.
— Эй, — шепнул Антон, — не такой уж я и подарок. Не плачь из-за меня.
— Я не из-за вас, — Анна повернулась к нему, поспешными, резкими движениями стряхивая с лица крупные капли слез. — Оказывается, мне раньше очень нравилось видеть. А я об этом даже не задумывалась.
— Если бы я мог помочь…
— Здорово, что меня нашли именно вы. Я ведь хорошо помню ваше лицо — столько раз его видела. В моем положении это чудо — встретить незнакомого человека, и все же знать, как он выглядит. Спасибо.
— Но это же случайность…
— Случайность — то, что вы на меня наткнулись. Но вы меня не бросили, вы за меня переживаете. Без вас я бы точно не справилась. Я бы умерла, даже выбравшись из подвала.
Он снова обхватил ладонью ее пальцы и слегка пожал. Это был его способ ей улыбаться.
— Надо идти, — сказал Антон.
— Куда мы идем? — спросила она.
— Доберемся до города, купим мне телефон, я свяжусь со студией, и за мной приедут. Буду опять сниматься, кочевать по гостиницам. Ну а тебе подыщем хорошего врача.
— А если на студии поменялись телефоны? — спросила она без улыбки, крепче сжимая пальцы вокруг его руки.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну как… Переменность. Телефоны все время меняются. Потеряешь человека из вида и можешь никогда больше его не найти. Это наше время, мы в нем живем. Странно рассчитывать, что студия существует и что у нее те же телефоны.
— Не понимаю, о чем ты говоришь…
— Ты что, ни разу не терялся в переменности?
— Нет. А ты терялась?
— Да, конечно. Все терялись. У меня был отец, были сестры. Теперь я не знаю, где они.
— Но телефоны же самостоятельно отслеживают смену номеров у абонентов. И переадресовывают.
— Никогда об этом не слышала. Видите, какая между нами огромная разница?
Они добирались до города еще полтора дня. К концу пути Антон стал терять терпение: Анна шла медленно, спотыкалась и все время уставала. Они нашли еще одну брошенную деревню и переночевали там, но с домом им повезло меньше, он был пыльным и полупустым, с голыми грязными матрасами на панцирных кроватях. На стенах, под самым потолком, там, где виднелись разводы от дождевых потеков, росло что-то черное, похожее то ли на плесень, то ли на тонкие ножки мха.