Страница 14 из 128
— Включи телевизор, — сказала Развалина.
— В прошлый раз при просмотре телевизора вы испытывали негативные эмоции, которые едва не привели к необратимым последствиям, — вежливо сообщила Карина.
— Это потому что я прыгала с канала на канал, — соврала Развалина. — Теперь так не будем. Просто найди мне кино про любовь. Чтобы отдохнуть и успокоиться.
Карина напряженно замолчала, как будто задумалась. Развалина ждала. Телевизор включился.
— «Весна на Заречной улице». Вас устроит? — спросила Карина.
— Да, милая.
— Девять часов, Нина Ивановна. Процедуры.
— Да, милая.
Выдохнула, раскрываясь, входная дверь, в комнату въехали роботы. Запищали, передавая медицинские данные, умные кровати, замигал индикаторами приземистый врач, дающий указания младшему персоналу. Развалина приняла лекарства. Массажист размял ей затекшую спину и ноги, заставил сделать гимнастику против атрофии мышц. Тело Развалины протерли влажной губкой со специальным раствором, под ней перестелили простыни, усадили в пахнущих свежестью подушках ждать завтрака.
Между Развалиной и ее мужем задвинули плотную медицинскую занавеску, его процедуры занимали гораздо больше времени. Она рассеянно прислушивалась к знакомым звукам: мужу делали массаж для опорожнения кишечника и мочевого пузыря.
«Весна на Заречной улице» ни разу не прервалась рекламой.
Процедуры окончились.
В комнату въехал робот-официант, и кровать выдвинула перед Развалиной узкий металлический стол. Ловкие руки официанта превратили матовую железную поверхность, напоминавшую Развалине о морге, в уютный стол. Официант набросил на стол маленькую белую скатерть, бросил на нее яркую салфетку, поставил узкую вазу со свежим цветком, так что даже сероватая овсяная каша стала выглядеть аппетитной.
Небольшой особняк Развалины был переполнен роботами. До аварии ее муж Владимир Иванович Рубин был руководителем крупной лаборатории, в которой создавали и испытывали роботов, построенных на основании его открытий, лаборатории-колыбельной. После аварии, когда Развалина пришла в себя, она обнаружила, что больничная палата полна его учеников и коллег. Их с мужем перевезли домой, и дом в те дни был похож на муравейник. Робототехники сверлили стены, тянули провода, распаковывали коробки, от которых в комнатах пахло новым картоном и пластмассой.
Сначала за роботами присматривали студенты, потом стало ясно, что Карина справляется. Люди все реже стали бывать в двухэтажном особнячке Рубиных и постепенно исчезли из их жизни совсем. Время от времени курьеры доставляли контейнеры с новинками лаборатории — это стало традицией, своего рода жертвоприношением: первый созданный робот отправлялся на алтарь старому, почти неживому богу.
— Я бы хотела, — осторожно произнесла Развалина, отправляя в рот ложку душистой горячей каши, — начать тренировки, чтобы восстановить навык ходьбы. Помню, лет десять назад был такой разговор. Что скажет врач, Карина?
— Врач считает, что это возможно, — сказала Карина. — Мы можем начать завтра.
— А сегодня? — тревожно спросила Развалина, едва не подавившись кашей, которая вдруг стала вязкой, как пластилин.
— Робот-тренер не использовался слишком долго. Необходим апгрейд, техосмотр и несколько тестовых прогонов. Я не имею права допускать к вам потенциально опасного робота.
Развалина посмотрела на экран: фильм уже заканчивался, но ни одного рекламного ролика в нем так и не было.
— Набери Антона, — сказала она Карине.
— Еще рано, вы никогда не созваниваетесь в это время.
— Набери, пожалуйста.
— Абонент не отвечает.
— Может быть, сменил телефонный номер?
— Проверяю. Нет, в базе номеров значится прежний.
— Может быть, у тебя устаревшая база?
— Я подключена к централизованной системе и обновляю данные каждые двадцать минут.
Развалина прикрыла глаза.
— Давление повышено, пульс учащен, — сказала Карина и выключила телевизор. — Вам рекомендован укол реланиума.
Сердце Развалины дрогнуло. Робот-врач развернулся к пациентке своим ведрообразным телом.
— Не нужно реланиума, — Развалина поджала губы и отпихнула от себя столик, не в силах справиться с подступившим отчаянием. Скатерть скользнула по металлу, и тяжелая тарелка мягко опрокинулась на одеяло. — Набери Антона еще раз.