Страница 93 из 122
- Троих заметил. Собак нет.
Он сунул ей полевой Цейс и быстро спустился на землю. Спустя полчаса слезла и Магдалена. Как стемнело, Мухин намигал светом шифровку в сторону пожарно-патрульного дирижабля. Орденка к тому времени сладко спала в спальном мешке, опять набрызгавшись ароматным репеллентом.
Побег ходока
Руслан бежал, задыхаясь. Лесная тропинка вдоль реки, как он и ожидал, оказалась утоптанной и довольно широкой. Жаль, силенок у аспиранта нашлось мало. За время работы на хуторе он почти всё время сидел сиднем, набрал лишний вес и растренировался полностью. Теперь всё это сказалось – вместо лёгкого бега получалась трусца, да и та утомляла неимоверно. А надо было спешить!
Да, он отважился на побег. Вчера. Когда вечером взгляд Руслана пал на закат - багровый, мутный – то сердце встрепенулось. Он поглядывал туда чуть не каждую минуту, подмечая изменения. Вот на горизонте появилась тёмная полоса, вот расширилась и потолстела. А тут ещё за ужином кто-то из хуторских обмолвился, мол, непогода грядёт, надо забросить на каждый стог по бревнышку, чтобы сенцо во время грозы не разметало. И Руслана как током пробило:
- Пора к порталу!
Уходить было с чем. Он успел создать запас сухарей, каждый завтрак унося по кусочку хлеба и выкладывая его на крышу. За день солнце прокаливало их досуха, оставалось только прятать в жестяную банку, которая таилась в бане-лаборатории, под полком. Так что этой ночью, когда Арик с Демидом уснули, Руслан вышел, будто по нужде, вынул из банки узелок с сухарями, сунул за пазуху общую тетрадь с недописанной теорией электричества, где вёл дневник, и направился к реке. Её он перебрёл по перекату – там едва по щиколотку. И всё равно разутые ноги замерзли. Хорошо, в сухой обуви, да в хорошем темпе – тепло вернулось мгновенно.
Луна добросовестно освещала тропу, но идти ночью по тайге оказалось страшновато. Где-то кричала ночная птица, пищал зверёк, напоминая о неведомых, нечеловеческих отношениях к жизни и смерти. Руслан сто раз укорил себя, что не прихватил хоть кухонный нож. Да любой, ведь на хуторе плохоньких и не водилось. Самый маленький имел в длину сантиметров двадцать – нехилый такой тесак! С ним было бы не настолько страшно.
Однако ночь прошла вполне нормально, вернее, Руслан прошёл всю ночь. Он отмахал до рассвета километров десять и, наконец, наткнулся на приток, который тёк с нужного направления. Но тропа там стала почти непроходимой. И высота прохода снизилась. Короче, по прошлому опыту Руслан мог сказать, что шёл звериной тропой, а не людской. Но идти надо? Надо. И он пригибался, пролазил под наклонёнными стволами на четвереньках, успешно отмахивая веничком кровососов.
Да, прошлый опыт его научил многому. Теперь голову, всю, кроме глаз, окутывал большой плотный платок, непроницаемый для комаров, и руки защищали обычные рабочие перчатки. Узелок с припасом висел за спиной на манер рюкзачка, обвязанный прочной верёвочкой, а медная кружка, давно стыренная на кухне, в которой он постоянно заваривал себе чай, болталась на ремне. Вот, собственно, и весь груз, который Руслан взял в путь. А что? Ещё два дня до избушки с генератором, это - если не останавливаться и спать по минимуму.
Спать, кстати, хотелось зверски. Бессонная ночь сказалась. И усталость накопилась. Руслан заметил, что уже не трусит, а плетётся. Солнце поднялось довольно высоко, роса сошла с травы. По прикидке, время подкрадывалось к десяти, а то и одиннадцати.
- Пора перекусить.
Выбрав ровное открытое место, аспирант развязал узелок, зачерпнул кружкой воду, сел удобно, прислонившись к берёзе. Поднялся ветерок, сдул комаров в сторону, заставил дерево шелестеть. Грызя и запивая сухари, Руслан отходил от напряжения, расслаблялся. Скоро в животе возникло приятное чувство полноты, жаль, холодной, а не тёплой, как от чая. "Костерок бы разложить, воду подогреть, вообще, кайф бы, - подумал беглец, отодвигаясь от ствола и умащиваясь горизонтально, - в другой раз уж, ладно. Отдохну минут двадцать", - разнеженно позволил он себе, и тотчас уснул.
**
Киселёв быстро справился с собой. Для профессионала, а себя он относил к их числу, гнев – непозволительная роскошь. Поэтому он не стал ругать ни Арика, ни Демида, когда узнал, что ходок сбежал. Просто повторил их слова и задал неприятные вопросы:
- Удрал. Ночью, тихонько, в неизвестном направлении… Вы отдаёте себе отчёт, что подопечный исчез в тот самый момент, когда он больше всего нужен? Завтра прилетят журналисты, чтобы обнаружить здесь ходока, чудесящего в лаборатории. И что им предъявлять? Вас?
Демид, багровый от стыда, поднял глаза на куратора:
- Знать бы, куда он намылился, я бы догнал.
- Я знаю, куда. Только за ним пойдёт Арик.
Семён Михайлович отпустил дирижабль, показал Арику маршрут, которым, скорее всего, ушёл Руслан, велел догнать ходока, но вести себя дружественно:
- Сопроводи до места. Помнишь, железки его туда отвозили? Там вас ждать буду.
Арик собрался за полчаса. После его ухода Демид под руководством Киселёва перетаскивал в лабораторию какие-то коробки и мешки, доставленные дирижаблем, и раскладывал в указанных углах бани-лаборатории, да под навесом. Затем куратор отправил здоровяка готовить вещмешки к завтрашнему выходу:
- Утром отправимся, по первому свету. Иди, я еще немного покопаюсь…
Уже стемнело, когда Киселёв появился в избе, усталый, но довольный. С аппетитом поужинав, Семён Михайлович разобрал и почистил длинноствольную снайперскую винтовку с оптическим прицелом. На недоумение Демида ответил: