Страница 57 из 122
- … оперативные мероприятия осуществляются вами после получения сведений от аналитического отдела, либо из Региональной канцелярии Третьего отделения, - повторил Полозов и провёл пальцем в воздухе горизонтальную черту, словно подытожил. – Разумеется, представители государственной власти на местах имеют соответствующую инструкцию за номером, - он повысил голос и отчеканил всем известные цифры: - 2475, литера А, от 12 мая 1829 года, утверждённую к исполнению Собственной Е. И. В. Канцелярией!
И сел, чуточку деревянно, прямо. Тотчас поднялся Брюммер. Он, получив слово, чётко отодвинул стул, одёрнув, распрямил мундир, и звучным голосом, словно читая лекцию, обратился к курсантам:
- Господа, как начальник оперативного сектора и ваш непосредственный командир, начну и закончу свою речь напоминанием - выявленный ходок должен быть задержан при любых условиях, рано или поздно, живым или мёртвым. Срока давности по делам пришельцев из иного мира - не существует.
Столбин одобрительно кивнул, повернулся к Почетному Консулу, к протопресвитеру, что-то спросил. Те отрицательно качнули головами. Экспедитор встал, вместе с начальником курсов подошёл к небольшому столику, где лежали удостоверения и стопка свидетельств об окончании обучения.
Курсанты один за другим отзывались на фамилии, подходили, печатая шаг, и получали удостоверения оперативных сотрудников. Столбин, сверкая лысиной и поблескивая очками, пожимал каждому руку, желал успехов в службе. Дмитрий Сергеевич заволновался – его фамилию не назвали, хотя по алфавиту он шел в середине списка: "Неужели провалился? Тогда зачем пригласили на выпускной?"
- Капитан Мухин!
Начальник курсов взял со стола удостоверение иного вида, не такое, как выдавалось всем курсантам. "Как? Если не оперативником, то кем? Ниже ведь некуда… Хотя… Есть, увы. Стажёр, - как заноза под ноготь вонзилось в самолюбие Дмитрия Сергеевича предстоящее унижение, - всего лишь стажёр… Да как же? Зачем при всех-то? Стыдно как…"
Глядя в глаза начальнику Особой экспедиции, бывший разведчик, бывший пограничник и несостоявшийся особист, каким он себя ощущал, отбил строевым шагом жутко длинный десяток метров. Дмитрию Сергеевичу ещё никогда не приходилось переживать подобного: "Лучше бы втихаря отчислили! А так, при всех! Под землю бы провалиться… В отставку? Да, завтра же! Сбежать! В тайгу, лесничим, чтобы людей не видеть! Или застрелиться? Или…"
Метры кончились.
До позора остался один шаг.
Мухин вскинул голову, распрямил плечи. Столбин не мигал, буквально сверля капитана взором, потом осмотрел его с головы до ног, словно выискивая повод для придирки. Не нашёл, набрал в грудь воздуха:
- Капитан Мухин! За время обучения на спецкурсе вы показали выдающиеся успехи по всем дисциплинам, отличились умением находить неформальный подход к решению практических задач. Учитывая рапорт Томской региональной канцелярии о блестяще проведенном задержании ходока и рекомендацию здешнего преподавательского коллектива, вам присваивается квалификация старшего оперативного сотрудника с правами следователя.
Генерал-лейтенант ещё что-то сказал, наверное, поздравил. Библейский соляной столб, в который обратилась жена Лота, или каменные бабы, торчавшие местами в долинах Урянхайского края – поняли бы Дмитрия Сергеевича. Он чувствовал себя именно окаменевшим. Вернее, ничего не чувствовал, хуже отмороженной руки или отсиженной ноги. Нет, его офицерская ипостась реагировала верно – ответила на поздравление по уставу, четко повернулась и отшагала назад, к стулу, но душа из Мухина явно вылетела. Она порхала где-то высоко, нимало не заботясь о бренном теле, и ликовала:
- Окончил с отличием! Один из всех получил не просто оперативника, а даже следователя! Вот это да! Вот это успех!
Как правильно грабить банк
Выстрелы, звон разбитого стекла и пронзительный визг всполошили посетителей и работников банка. Все подскочили и повернулись в сторону шума, глядя поверх перегородок, которые делили клиентское отделение на отдельные закутки. Посмотреть было на что.
Высокое закалённое стекло кассового сектора покрылось множественными трещинами, побелело и утратило прозрачность. Оно превратилось в два треугольника между катетами стоек, гипотенузы которых медленно осыпались на прилавок и на пол крупными кристаллами. Сквозь тяжёлую пыль, которая клубилась и оседала у стены, проступали круглые выбоины в штукатурке.
В кассиршу целился высокий человек. Ещё трое мужчин так ловко распределились вдоль клиентского отделения, что каждый служащий и каждый посетитель, поднявшись в рост, ужаснулся - пистолеты и револьверы зрачками дульных отверстий смотрели на них.
Служащие оцепенели. Учинить стрельбу? Дерзко, среди бела дня? История Кузнецка прежде не знала бандитских ограблений банков. Нет, городские власти наивностью не страдали, и неподалёку от этого филиала существовал опорный пункт полиции, но по утрам он пустовал. Полицию можно понять – в будние дни рынок Заводского района, где размещался банк, всегда тих и немноголюден. Почему? Так в базарных рядах занято лишь несколько прилавков мелкой розницы, свежей зелени и овощей - орать некому.
Вот в субботу и воскресенье, в рыночные дни, когда ряды до упора заполнятся продавцами - шума и толкотни уже предостаточно. Ближе к обеду у кассовых окошек начнётся столпотворение из деревенских, кто уже расторговался. Селяне – народ учёный, они резонно опасаются потерять выручку, пока домой доберутся. Хоть карманник, хоть трактирщик – всяк норовит поживиться содержимым тугого кошелька. Потому-то в рыночные дни работы выше головы и у инспекции рынка и у полицейских и у медиков.