Страница 115 из 122
Управляющий Третьим Отделением, конечно, и сам представлял опасность расторжения договора, которая висела дамокловым мечом, поэтому наличные силы Жандармского корпуса и полиции сразу занялись отловом ходока и координатора. Жаль, что лишь на Киселёва имелся точный портрет, а о Руслане что? Общие сведения – молод, строен, с замысловатой татуировкой на шее. И всё же поймать обоих фигурантов Дубельт обещал в кратчайшие сроки:
- Им не проскользнуть. Все ночлежки, все воровские малины, все секты – всё будет проверено!
- Представьте, что Киселёв английский агент, - донимал его Минин, пренебрегая недовольной гримасой Сенешаля, противника версии о провокации, - и оба уходят через границу?
- Все заставы подняты по тревоге. Над тайгой дежурят дирижабли с тройкой бойцов, чтобы тотчас высадиться в нужном квадрате. Никто не пройдёт.
- Господа комиссары, хватит о делах, - вмешался Да Коста, пресекая неприятную для него тему обсуждения, - пора поесть. Завтра с утра просмотрим донесения и продолжим.
Он поднялся из-за стола, поручил обслуге сервировать ужин и вышел подышать воздухом. Дубельт и Минин остались наедине. Помассировав усталое лицо ладонями, Леонтий Васильевич сделал несколько гимнастических упражнений, резко сведя и разведя руки, отчего позвоночник хрустнул. Афанасий Дмитриевич сочувственно заметил:
- Засиделись, а косточки-то отдыха просят. Эх, сейчас бы в баньку, с веничком да кваском!
- Да… Вот только баньку взорвали. И что бы им, иродам, хлев не развалить, скажем? Нет ведь, на святое для русского покусились!
Шутка у Дубельта не получилась, ведь оба знали – не баня взорвалась, а лаборатория ходока. Повисло неловкое молчание, которое очень кстати нарушил один из шустрых братьев-орденцев, накрывавших стол к ужину:
- Все готово.
В полном молчании комиссары поели, уделив разносолам мало внимания. Сенешаль Да Коста – в силу давнего желудочного страдания, от которого спасала только пареная да разварная пища, а русские – бог знает почему. Может, от забот, которые лишь молодым аппетит не портят?
В дверь просунулся Белый Ангел:
- Донесение.
- Давай, - принял и вскрыл пакет сенешаль Да Коста, - о, господа! На перевале обнаружен труп, опознанный как пособник куратора Киселёва. С ранением в плечо. И два пистолета. Что вы на этот счёт думаете?
- Где? На каком перевале? – подхватились Минин и Дубельт, протягивая руки к донесению.
Быстро развернув карту, комиссары нашли указанное место. Афанасий Дмитриевич сообразил раньше генерал-майора, всё-таки, диверсанты, даже ставшие полковниками, лучше ориентируются:
- По пути к реке Кадрин. А ведь Баторина права оказалась.
- Надо лететь, - высказался Дубельт.
- Пригласите сестру Магдалену, - распорядился Да Коста.
Через пару минут в горницу вошёл сконфуженный командир Белых Ангелов:
- Брат мой, сестру Магдалену найти не удалось. По мнению капрала из внешней охраны, она отбыла в город.
- Одна улетела? Когда?
Узнав, что Магдалена воспользовалась оказией сразу после отказа, комиссары переглянулись. Минин решительно заявил:
- У девочки хорошее чутьё. И безумная отвага. Надо лететь за ней.
- На ночь глядя? – ужаснулся сенешаль.
- Ну, пока луна светит, наши пилоты справятся. Берём Ангелов, "сомов" и медиков. Летим на конвертопланах.
- На наших, - уточнил Да Коста, понимая, что спорить с русскими комиссарами бесполезно, - они быстрее. Добавьте своего пилота, который район знает, и помчались!
Точка схождения
Репортёр Богдан Резников просчитался. Несильно, но всё-таки ошибся. Дирижабль высадил его на нужном берегу Кадрина, вот только приток оказался не тот. Впустую оттопав вдоль ручья и по нему самому с десяток километров, репортер убедился – ошибочка вышла. Пришлось вернуться и идти дальше, к следующему распадку, где вяло булькал по камням следующий приток. Спустя пару часов повторил поиск на новом притоке.
Усталость и раздражение –спутники разочарования – внушали желание наплевать и вернуться. Но почта уже доставила письмо в полицию, и та должна было принимать мерц, как минимум, лететь сюда, идти следом за Богданом. Он ведь не так просто оставлял на тропе цветные бумажки, периодически нанизывая их на ветки. Если бы речь шла о грядущей славе, а не о предательствео России! Отступать было некуда и репортёр упрямо шёл вперед.
Ручей это выглядел посерьёзнее предыдущих, его не во всех местах и перейдёшь то, сохранив ноги сухими. К тому же на глинистой почве в одном месте Богдан обнаружил отпечатки чьих-то сапог. След выглядел отчетливо и свежо настолько, что надежда и тревога возродились одновременно:
- Хорошо, если это ходок и Сёма. Только двое. А ну как у них и охрана есть? Прибьют и в кустах бросят, волкам на съедение. Надо осторожно. И где полиция? Неужто нагнать меня не могут?
Ночь вступила в свои права. Идти в темноте Резников не рискнул. Он пересидел самое тёмное время под каким-то развесистым кустом, кутаясь в плащ, а с первыми проблесками утренней зари двинулся по следу. Тропа ложилась под ноги, влажная трава по обочине не шуршала, а тихо обтекала сапоги. Репортёр и так-то едва видел окрестности, а тут и могучая грозовая туча наползла, гася скудную подсветку неба. Впереди показалось небольшое бревенчатое строение. И почудилось какое-то движение. Медленно подкравшись, Резников расслышал знакомые голоса - Руслан и Киселёв ссорились. Оглянувшись в поисках полиции, он понял, что подмоги не будет. Но шанс задержать ходока или особиста в момент драки - а иного исхода их ссора не предполагала - у репортёра был.