Страница 114 из 122
И всё.
Пуля не вылетела из ствола – в баллончике не осталось сжатого воздуха. Арик, который на мгновение ожидаемого выстрела замолчал и задержал дыхание - снова ожил, вытолкнул изо рта накопившуюся там кровь:
- … нет… счас…
И замолк на полуслове. Мухин выронил пистолет, свесил голову, как старая лошадь, и слушал тишину, боясь, что вот-вот кашель, стон, щенячий скулёж возобновится.
Время текло – сосед молчал.
Выплыла луна, большая, светло-жёлтая.
Она поднималась медленно, уменьшаясь в размере. Арик молчал, а спрашивать, жив ли он – жалко сил. Тело капитана под собственным весом убористо сложилось на собачий манер – колени согнуты, голова на руках. Так удобнее, ведь ложась, придётся умащиваться, ворочаться…
От ручья наполз холод, тело ответило дрожью. Мелкой, затем крупной. Озноб крепчал, колотил и, в конце концов, словно взболтал осевшие на дно головы мысли. Одна задела Мухина за живое:
- Эй, ты что, не понимаешь? Остаться здесь на ночь – значит, замерзнуть! Вставай!
Дмитрий Сергеевич с трудом разогнулся, постоял в позе табурета, заставил себя подняться на ноги. Потрогал тощего Арика, убедился, что тот умер, и двинулся в гору.
По пути прихватил куртку механика, в которой десантировался с дирижабля. Мокрая, тяжёлая, она, всё-таки, должна согревать его усталое, избитое тело. К тому же в глубоком кармане лежит тетрадь, отнятая у ходока. Её надо доставить, как доказательство. Надо идти…
Пока луну не затёрли тучи, надо успеть на перевал, потом спуститься в долину и там заночевать. Не под открытым небом, а на толстой хвойной подстилке, под разлапистой старой елью…
Надо успеть…
- Нет, не так! Не "надо", а "должен", - вслух одернул он себя. – Я офицер!
И стиснул зубы, борясь с тошнотой. Не дойти, упасть, потерять сознание, уснуть и умереть от переохлаждения – такого права капитану Мухину, следователю Особой экспедиции, никто не давал.
Критерий истины
Следственная Комиссия собралась в полном составе. Многочисленные службы, представленные экспертами, учёными, следователями и прочими узкими специалистами разместились в палатках, аккуратно расставленных во дворе и на лугу. Руководство, естественно, заняло бревенчатый пятистенок, где удобств побольше. Штабным помещением назначили горницу, откуда выкинули всё, кроме длинного стола, зато снесли два десятка привезеных стульев.
Сенешаль Да Коста, Почётный консул Минин и генерал-майор Дубельт, управляющий Третьим Отделением Собственной Е. И. В. Канцелярии, как сопредседатели, раздали срочные поручения и, сразу после обада, собрались обсудить план работы на следующий день. Неожиданно в дверь горницы заглянул один из Белых Ангелов – орденский спецназ охранял хутор вместе с "сомами" Газаева – и чётко доложил:
- Сестра Баторина, со срочным сообщением.
- Проси, - разрешил Да Коста, получив два согласных кивка от Дубельта и Минина.
Особое положение инспектрисы позволяло ей многое, в том числе – участие во всех совещаниях комиссаров и почти свободный вход к любому из них. Правда, за сутки работы Комиссии сестра ни разу не воспользовалась таким правом. Тем серьёзнее должна быть причина, пригнавшая её сейчас, поняли комиссары и приготовились внимательно выслушать Магдалену. Та обратилась к Сенешалю:
- Мы установили место, где может скрываться ходок.
- Кто это - "мы"?
- Группа дешифровщиков. В рабочем журнале ходока нарисована карта, где некое место помечено крестом. Удалось с высокой точностью определить, что это верховья шестого притока ручья Кадрин. Прошу дать мне отделение Белых Ангелов…
- Карта у вас? - ткнул Минин пальцем, указывая на тетрадь, зажатую в руке орденки. – Покажите.
Сенешаль, Дубельт и Консул глянули на схему с названиями рек, затем на Баторину. Кроки их явно не убедили, что Да Коста подтвердил скептическим тоном:
- Что там? Вторая лаборатория? Обоснуйте вашу уверенность.
Сестра Магдалена растерялась. Её напор и горячность вмиг пропали, а речь стала похожа на детский лепет:
- Нет, мы проверили аэрофотосъёмку, там лишь избенка, несколько квадратных метров. Но выстроена она недавно. И потом, надо же ходоку где-то прятаться? Я считаю, что мы должны…
- Сестра, вы же в курсе, что ходок ограбил банк, - почти отеческим тоном напомнил Дубельт. - Зачем бежать в тайгу, имея столько денег? Скорее всего, он скрывается в городе. Режим "Блокада" введен вчера. День-два, и мы его схватим. Стоит ли проверять необоснованные предположения?
Минин молчал. Его взгляд не отрывался от лица девушки. Что Почётный консул читал или пытался прочесть по мимике – осталось тайной.
Когда стушевавшаяся сестра Магдалена удалилась, комиссары принялись разгребать ворох неотложных хлопот и забыли о неразумном предложении инспектрисы. Их можно понять. Пусть цели комиссаров разнятся - одному надо доказать, второму опровергнуть виновность страны, а третьему следить за беспристрастностью следствия – но задачи-то общие! Докопаться до истины желают и Да Коста и Дубельт и Минин.
Сутки прошли с первого заседания, хутор прочёсан вдоль и поперёк, группа Белых Ангелов и два "сома" ушли по следам, найденным в тайге, в реке найдена снайперская винтовка, необычные устройства ходока изучает сводная орава физиков и механиков, а расследование, увы, не продвинулось. Что толку от дополнительных улик, кроме тех, что собранны Баториной, если Дубельт сразу заявил о провокации, о "Тумане Альбиона", подпущенным англичанами?
Почётный Консул переживал больше всех, хотя внешне это не проявлялось. Как офицер – а он не может быть бывшим, это пожизненный долг! – Афанасий Дмитриевич болел душой за Россию. Но честь обязывала хранить беспристрастность. Если виновен лично Столбин, как начальник особиста Киселёва, а государство ни при чём, комиссар Минин будет отстаивать Россию и требовать суровой кары для частного лица. Но если вскроется, что приказ на лабораторию пришёл с самого верха – то Минин застрелится, не перенеся позора страны. А вот если МИ-6 засветится, как организатор грандиозной провокации, тут Почётный консул и самого Великого Магистра в покое не оставит, будет требовать суровых мер по отношению к Англии.