Страница 111 из 122
**
Богдан мотался на пароцикле по магазинам, сверяясь со списком, а воспалённое воображение продолжало фантазийное строительство. Репортёр Резников уже стал знаменит не только на Российскую Империю, а и на весь мир. Фотография и описание безумного устройства, сочиненного и собранного ходоком, уже позволили мировым учёным свобоно открывать дверь из одного мира в другой.
И первым пройти в тот мир предложили ему, Богдану Резникову! А имя его, ещё вчера простого сибирского репортёра - золотом внесли на стену Пантеона Славы Российской Империи. Главное же, что он, звезда прессы, отказался идти через портал в одиночку, и Настенька, белокурый ангел, благосклонно приняла его руку, оперлась на неё и они вместе шагнули внутрь...
- Вы платить будете, молодой человек?
- Да, конечно, - спохватился Богдан, вынимая бумажник и отсчитывая купюры.
Противная продавщица! Она сбила полёт фантазии вернее, нежели ловкий охотник утку. Конечно, восстановить ход мечты удалось - это несложно, только натужное волевое домысливание никакая не ровня лёгкому, вдохновенному порханию. Ведь мечта хороша чем? Тем, что низменные, реалистические подробности в учёт не берёт. Настенька, что и говорить, дивно хороша собой, но она лишь украшение жизни. Как бриллиантовая диадема, дорогущая, ослепительно блистающая, и совершенно не функциональная в быту. А дешевейшие комнатные тапки, миллионной доли диадемы не стоящие - в быту необходимы и комфортны необычайно.
Так что никто, естественно, Настеньку в портал не пустит, хотя самому Богдану не откажут, когда он, первооткрыватель секретного места, захочет глянуть на мир Руслана, технически одарённого ходока. И то не факт. Орден вряд ли согласится оставить портал в распоряжении России. Ведь Киселёв об этом говорил, о конфликте из-за ходока, о стяжателбском характере договора между Орденом и Российской Империей.
Богдан как-то вдруг утратил лёгкость мыслей, озаботился реальным положением вещей… нет, не вдруг, конечно. Собственно, он всегда ощущал сомнительный запашок в этой истории с ходоком, но отстранялся от осознания, не хотел анализировать, искать подвох. А тут его словно ударило, словно он в ледяную воду упал. И встрепенулся, оказавшись перед множеством вопросов.
- Зачем России скрывать такие важные знания ходока от Ордена?
- Зачем утаивать их, если из рук Ордена они пойдут на пользу всему человечеству?
- Зачем России ради знаний, которые невесть когда пригодятся, да и пригодятся ли вообще, идти на риск потерять снабжение мальварином? Зачем, если без него мощность паровиков упадёт во много раз?
Простота и суровость вопросов ошеломили репортёра. В какой-то статье или книге Богдану встретилась и запомнилась фраза: "Как жаль, что все, кто знает, как управлять государством, уже работают шоферами или официантами". Он сам был не прочь покритиковать иной указ, закон или политическое решение самодержца или сенаторов, но считать себя умнее их не порывался. Однако сейчас Богдан Резников отчётливо понял неправильность и осудил решение руководства Особой Экспедиции по утаиванию ходока.
Поэтому он немедленно завернул на почту, оставил так в конверте заявление в полицию и распорядился, чтобы вручили его не позднее полудня. К этому времени он твердо расчитывал обнаружить таинственный портал, выследить предателя интересов России особиста Семёна Киселёва и хитроумного ходока Руслана. Выследить, дождаться прилёта полиции и сдать этих ухарей в руки закона.
Под водопадом
Ласковый ветерок разбудил капитана. Первое движение причинило ему жесточайшую боль в спине. И сразу пришло понимание - кто он, где, и что делает. Камень под ладонью подсказал, что лежит Дмитрий Сергеевич Мухин на обсохшем берегу некогда бурного потока. А сырая одежда дополнила - недавно лежит. Безоблачное небо и солнце уже не в зените - означали близость к вечеру.
В сидячем положении зона обзора увеличилась. Оказалось, что тощего спутника ходока тоже смыло ливневым потоком. Оба задержанных валялись почти рядом с Мухиным, метрах в десяти выше. Но по-разному: один – навзничь, ногами в ручье, а второй на сухом камне, ничком. Оба дышат, хоть и с хрипами.
Мухин попробовал встать - это удалось. Подойти к ходоку и выволочь из воды - тоже получилось. Тот очнулся, застонал, попытался сесть. Выглядел он вполне сносно, без переломов и сильных ушибов, не считая шишки на голове. И связанных ног.
Дмитрий Сергеевич помнил наставления психологини, которая на групповых занятиях хвалила его умение находить контакт даже в конфликтных ситуациях, поэтому решил строить отношения с ходоком безотлагательно:
- Ноги развяжешь, и помоги перевернуть раненого. Может, ему перевязка нужна. Меня Дмитрием зовут, кстати. Или капитан. А тебя?
- Руслан, - обезоруженный нормальным тоном, ответил ходок, острым камнем перепиливая неподатливый в мокром виде узел вязки.
- Бери его под грудь, на счёт три, вместе – переворачиваем и кладём чуть выше, где ровное место…
Но переложить тощего не удалось – тот закричал, негромко, жалобно, тонко, очень похоже на раненого зайца, которого Мухин подстрелил на первой и единственной охоте, ещё в детстве:
- А-а-а-а-а-а...
- Так плохо?
- Спина, - прошептал тот сквозь кровь, которая текла изо рта.
- Хреново. Отсюда к людям сутки, а то и дольше. Не факт, что мы осилим такой путь, - огорчился Мухин, со стоном усаживаясь рядом. - Ладно, попробуем сделать носилки. Имя у тебя есть?
- Арик он, - подсказал ходок, постоял, послушал стоны и отошёл в сторону.