Страница 110 из 122
- Только потому и не арестованы, что сами заявили о преступлении. А вот за помеху следствию, когда рабочий журнал ходока Мухину понесли, вы ответите по закону.
- Ну, знаете!
Богдан захлебнулся гневом, однако сестра Магдалена понизила голос совсем, словно беседуя с собой:
- Знаю. Капитан, выведите господина Резникова наружу и отправьте всех журналистов в город, я с ними закончила.
Усатый горец, чьи бойцы так лихо штурмовали хутор, подтолкнул репортёра в спину и выдворил из горницы. Оскорблённый до глубины души Богдан, у которого беспардонная орденка отняла фотокамеру со снимками, утратил дар речи настолько, что в гондоле дирижабля забился в самый дальний угол и отказался разговаривать с коллегами. Те быстро поняли бесплодность попыток вовлечь Резникова в обсуждение загадочного инцидента со штурмом хутора и последующим допросом. Единодушно осудив поведение наглой Магдалены Баториной, коллеги помалу затихли. Лететь пришлось долго, так как угнанный Мухиным и возвращённый бойцами дирижабль лишился одного винта и тащился еле-еле.
**
Дома Резников первым делом ломанулся в дверь соседа. Уж Сёма-то обязан всё рассказать, раз вызывал на хутор! Но квартира Киселёва упорно хранила молчание и после настойчивых ударов ногой. Прислонясь к двери спиной, Богдан долго лягал её каблуком, порождая грохот, способный поднять мёртвого. Утомившись и порядком испятнав соседу нижнюю филенку, репортёр смачно харкнул в центр его двери и ушёл в свою квартиру.
Горячая ванна, горячий обед, доставленный из ресторана, и бокал вина – вернули Богдана в нормальное состояние духа. Завернувшись в халат, он водрузил ноги на стол и уставился в потолок, рассуждая вслух:
- Значит, Сёмы дома нет. Так и на хуторе не было. А где же он? Непонятка... И ходок с хутора пропал. Это, вообще, ни в какие ворота! Я же к нему всех коллег собрал. М-да... Летели за сенсацией, а напоролись на хрен пойми что... Ну и зараза же эта сестра Магдалена! Да и Мухин не лучше... А ведь он куда-то срочно намылился, не так просто удрал! Может, за Сёмой и Русланом? А может, эту парочку тоже, как тех хуторян, в погребе которые? Пристрелили в сторонке и закопали. Тогда, ой! Нет, это слишком... Тьфу, тьфу!
Расплеваться пришлось, чтобы мысль о Настеньке без Сёмы не разрослась. И правильно Богдан сделал, что прогнал её – не время мечтать о личном, когда на кону карьерный вопрос!
- Если Руслае пропал, так это даже лучше. Кроме меня о ходоке никто не знает, а я-то распишу, что тогда услышал! Эх, зря я сестре Магдалене про него так много сказал. Знал бы, что зараза камеру отнимет, отказался бы фотать! Да ещё и подписку дал, о невыезде и неразглашении… Скотина она неблагодарная, да и только! Но ходок же не мог просто удрать? Он, если жив, куда-то должен приткнуться. А куда?
Тренированное воображение репортёра моментально выдало несколько самых частых вариантов, которые выбирают беглецы: к родителям, к друзьям, к бабёнке. Все сразу и отпали - родителей и друзей нет, а бабу ходок просто не успел бы завести. Хлебнув винца, Богдан попробовал помыслить, как думал бы ходок, одинокий пришелец из другого мира: уголовными беглецами
- Уйти в тайгу, откуда пришёл. Его же там, в горах к нам перекинуло. Значит, в своём мире он умел выживать в тайге? Так кто ему мешает удрать в знакомые места, отыскать зимовье, охотничий лабаз, обустроиться и выждать какое-то время? Никто не мешает. Только сидеть сиднем он не станет, не тот характер. Уворует опять где-то мишуры, закажет кузнецу железяки и займётся техническим рукодельем... Погоди! Он же говорил мне про ворота в тот мир, как их? Порт? Нет, иначе... Портал! Вот про что орденка не знает. А ведь на той карте, что я Мухину показал, крестик стоит! Он и есть портал! Точно, туда смотаться, проверить ходока - вдруг он там? Тайное убежище ходока, ход в чужие миры… А я тут сижу!
Как был, босиком, репортёр сорвался с места, отыскал карту края, развернул и стал разыскивать в перечне объектов, напечатанном очень мелким шрифтом, название "Кадрин". Натрудив глаза до слезотечения, Богдан записал цифры, обозначающие квадрат, где пряталась искомая речка. Срисовав на кальку ветвистое деревце основного русла и притоков, он напряг память, мысленно примеряя жирный крестик, помеченный на кроках, к рисунку на кальке.
- Есть! Вот где ты, голубчик портал. Ну, что? Завтра утром лечу туда, высажусь на берегу Кадрина и пешочком поднимусь по притоку, чтобы никого не спугнуть. Ходок там, и к гадалке не надо! А вдруг и Сёма там? Сообща в тот мир намылились? А я их и подсеку! Ой, нет, опасно...
Богдан потёр шею, вспомнив жестокое нападение Киселёва, ужас от ледяного тона и неподвижного взгляда особиста, обуявший в те мгновения душу и обессиливший репортёрово тело. В тайге Семён Михайлович церемониться не станет, если что - удавит, пристрелит, зарежет, а потом и зароет тело Богдана Резникова. Тогда надо подстраховаться, написать заявление в полицию, но так, чтобы она не опередила репортёра, а прилетела, когда надо. Опять же, не к хладному трупу.
- Вот чёрт, как же рассчитать время? Или фиг с ним, через сутки после моего вылета пусть конверт дежурному вручат, и будь что будет? А, фортуна со мной - так и сделаю! Ну, пока собираться. С собой возьму немногое...
Отринув страхи, Богдан погрузился в мечтания, свойственные прыщавым юнцам без жизненного опыта. Прожженный репортёр, не раз и не два битый за нахальство, так воспарил, тешась фантазиями о грядущей славе, что первым делом приготовил в поход две фотокамеры. Лишь потом сообразил, что по таёжным буеракам и ручьям ему понадобятся непромокаемые сапоги, плотный прорезиненный плащ, мазь от комаров и запас еды, которая долго не портится. То есть - консервы и сухари. Ничего из этого перечня у Резникова отродясь не водилось. И он помчался по магазинам. Репортёрское томление сменилось могучим императивом: "Успеть!"