Страница 109 из 122
- Да по херу, что ты не в курсе! Придём к порталу, там и меряйся с Киселевым ху…
Треск молнии заглушил конец фразы. Мухин присел, чуть сместился, осматривая валун, промежуточный для прыжка через ручей – там никого не было. Он обернулся к "ходоку":
- Киселёв, говоришь? Придётся и его встретить!
Ударом рукоятки однострела он вырубил пленника с расчётом на кратковременный обморок. Заметил под рубахой ходока толстую тетрадь, вытащил, упрятал себе в глубокий внутренний карман, лёг и выполз из-за останца, чтобы понизу глянуть, где задержался второй "гость". Тот явно намеревался удрать! Довольно высокий и тощий, облачённый в походный анорак и с заплечной сумкой, в прочных горных ботинках – он, пригнувшись, отбегал, направляясь к ближайшему валуну.
- Стой! Стрелять буду!
Оперативник вскочил, крикнул стандартную присказку, вовсе не намереваясь применять оружие, но для убедительности направляя ствол на тощего. Тот обернулся, тоже вскинул руку. Мухин шатнулся за останец. Пуля врага шлёпнула в камень, смялась, утонула. А капитан, забыв о боли в спине, перекатом ушёл за длинный валун. Две пули тощего ударили в камни напрасно – враг запаздывал с прицеливанием.
Лёжа, оперативник содрал с плеч куртку, скатал в ком. Сгруппировавшись за камнем, левой рукой швырнул куртку в обратную сторону, а сам немного поднялся, оперев руки на валун, точно прицелился и выпустил единственный заряд в противника. Пуля попала тощему в плечо, сильно толкнула назад. Цапнув ладонью место, где анорак украсила дыра, "гость" сделал неловкое движение ногами, словно намереваясь пойти вприсядку, упал навзничь, ударившись головой.
- Надо стреножить, - заторопился Мухин, радуясь успеху и не озабочиваясь грядущим вопросом: "что делать с задержанными?"
На перевале опять громыхнуло. Очередная туча бросала вниз молнии, словно трогала скальный гребень огненными щупальцами. Ливень приближался, надо было спешить, убираться из русла, которое скоро должно переполниться водой. Капитан сиганул на средний камень, потом на берег, подобрал небольшой пистолет, сунул в карман, осмотрел бессознательного "ходоковского" спутника. Пуля глубоко засела в плече, но кровь едва сочилась, зато на затылке вспухла большая шишка.
- Чёрт побери, - выругался Мухин в сердцах, - и как тебя с тем соединить?
Молния ударила на самом перевале, хлестнув по ушам. Капитан связал раненому ноги и руки спереди, надеясь, что тот не успеет перегрызть вязки до его возвращения со стороны ходока. Ливень добрался к месту схватки и загустил воздух струями до почти полной непрозрачности. Мухин заспешил – надо успеть на тот берег до критического подъёма воды в русле, чтобы оттащить ходока повыше, туда, где не достанет стремительно взбухающий поток.
Он побежал, благодаря не бога, а Особую экспедицию за отменные ботинки, подошва которых не скользила на мокрых валунах. Но поток вздулся горбом, полностью покрыв промежуточный валун. И всё же Мухин сиганул - камень угадывался за буруном. Нога попала удачно, устойчиво. И он оттолкнулся, не останавливаясь - так исполняется тройной прыжок на стадионе. Но вода обхватила ногу до колена, замедлила, отняла часть инерции, окоротила прыжок.
Капитан приземлился почти на берег, но опять в воду. И всё – разбега не хватило! Нелепо, как старики на обледенелой дороге, Мухин завалился назад, бесполезно взмахнул руками и плюхнулся. Поток рванул его за плечи. Двумя гребками капитан изменил свое положение, перевернулся на грудь и дотянулся до берега. Поймав пальцами трещину в камне, он попытался выбраться – надо спешить к ходоку!
Тот уже пришёл в себя, даже сел, что со связанными за спиной руками и по пояс в воде оказалось делом непростым. Но поток опередил - всплеснул, вытянул "язык" и слизнул парня.
"Всё, конец ходоку, – сообразил Мухин. - С руками за спиной ему не выплыть! А если? Да, перережу!"
Выбраться на берег почти удалось, осталось улучить момент и подтянуться. Но Дмитрий Сергеевич принял иное решение. Поступая, как прибрежная трава, которая колышется, стелется по воде, но крепко держится за берег, он ждал, когда смытый ходок поравняется с ним. Это заняло мгновение или два, не больше. А затем капитан поймал парня за плечо, зубами открывая перочинный нож. И с головой погрузился в воду, перерезая вязку на руках ходока. Возможно, вслепую полоснул тому по запястьям, но какое это имело значение, когда альтернативой смерть? До ног ходока капитан не дотянулся – поток откинул его в сторону.
Два тела мелькнули, ничтожно малые в мощном водопаде, и пали в клокочущую чашу. Мухин успел в полёте сделать гребок, высунулся, вдохнул. Ему даже почудилось, будто сквозь редеющий ливень из долины поднимается десантный дирижабль "сомов", но удар о каменное дно оказался так силён, что сознание помутилось…
Репортёр - всегда репортёр!
Богдан Резников нервно расписался на каждой странице протокола допроса. Сестра Магдалена собрала листки, сложила стопкой. Она утратила интерес к репортёру, что тому не понравилось: "Это как, я ей всё, как на тарелочке преподнёс, а она мне даже спасибо не хочет сказать? Нет, ну, совсем охамела орденка!"
- Послушайте, госпожа Баторина, - дрожащим от гнева голосом окликнул её Богдан, - а вы мне ничего пояснить не желаете? Насчёт судьбы Киселёва, Руслана? Я всё-таки в этой истории не последний человек, как вы убедились…
- С какой бы это радости я вам пояснять стану? – равнодушно ответила орденка, не оборачиваясь. – Вы подозреваетесь в пособничестве преступникам.