Страница 106 из 122
И всё-таки всевышний сегодня был на стороне Особой Экспедиции. Или, проще - дуракам везёт, и не врёт пословица. Трос чиркнул по карликовому кедру, зацепился на краткий миг, рванув Мухина назад. И оперативник отпустил руки, падая в этот кедровый стланик. Метров с трёх, а может, и с пяти. Приземление вышло жестковатым – инерция заставила бежать, но под ногу попался камень и пришлось изображать кувырок. Шипя от боли, Мухин поднялся. Если дело и дальше так пойдёт, то скоро не только спина, а всё тело станет сплошным синяком.
Наслаждаться страданиями было некогда – погоня приближалась. Выбрав глыбу побольше, оперативник нырнул за неё, вжался в расщелину и прикрылся веткой, которую успел подрезать и отломить. Маскировка, конечно, получилась аховая, но на безрыбье и сам раком станешь.
Тарелка десантного дирижабля промчалась точно над ним, да только кто вниз смотреть будет, когда остались считанные метры до объекта абордажа? Мухин не мог отказать себе в удовольствии: возможность наблюдать работу "сомов", тем более, снизу - представилась ему впервые. Грех пропускать такое зрелище!
Он выбрался из расщелины на удобное место, откуда сам мог видеть все, но оставался почти невидим для теоретического наблюдателя, той же самой инспектрисы, скажем. И залюбовался работой штурмовиков. Правый ходовой пропеллер тихохода, который Мухин так вовремя покинул, разлетелся вдребезги. Хлопки выстрелов потонули в шуме двигателей и свисте винтов, отчего град обломков выглядел неожиданным для случайного зрителя. А вот оперативник знал, что причиной поломки стала короткая, но меткая очередь одного из курсовых пулемётов. Сигара прогулочника сразу потеряла ход, оказалась под плоским "агрессором".
Десантный дирижабль в таком ракурсе напомнил Мухину странную морскую рыбу, которая называлась скатом. Плоская, почти круглая, она имела неприятную особенность на длинном, словно крысином хвосте – шип. Ядовитый. Стоило ненароком наступить на эту тварь, и матрос гарантированно попадал к врачам, причём надолго. "Летающий" аналог того ската вдруг заимел сразу четыре хвоста, длинных и очень тонких, а по ним на баллон тихохода сползли "сомы" – словно капли воды по ниткам. Как и за что парни держались, спускаясь к гондоле – бог ведает. Но они сделали это, почти одновременно разбили окна и запрыгнули внутрь.
- А меня там нет! Представляю, как им полегчало, - улыбнулся оперативник.
Целый ходовой винт замедлил вращение и остановился. Дирижабль пошёл на снижение. Десантный "скат" отполз в сторонку и тоже снизился. Ещё минуты три-четыре, и сестру Магдалену ждёт сильное разочарование.
- Ну что, стерва? Достанется тебе на орехи… - зло подумал Мухин, однако тотчас пожалел инспектриссу. – Мало что окривела на один глаз, так и задержанного упустила…
Он припустил вниз по заранее присмотренной складке горы, которую талые воды и ливни промывали так усердно, что сносили всю растительность. Ему, крепкому, тренированному парню, это каменистое руслице было, что придворному – парадная лестница. Оперативник внимательно смотрел под ноги, ступал только на крупные, надёжные камни, чтоб не переломаться сдуру.
Через водораздел перелететь не удалось, так что план действий пришлось менять на ходу. Спуститься вниз до темноты, переночевать, а чуть свет снова лезть в горы - проверять каждую седловину, каждое ущелье, разыскивая тропу на перевал. И там делать засаду.
Очень хотелось есть. Болела ушибленная спина, кружилась голова. Предстояло решать вопрос питания, каким-то образом не замерзнуть и не простыть холодными ночами, чтобы выздороветь, а не ослабеть в ожидании решающего дня. Паникёрскую мысль, что он ошибся и не угадал маршрут бегства последнего свидетеля – Мухин даже не допускал.
Разногласия бывших пластунов
В той же питерской квартире за столом сидели те же трое. Столбин Ерофей Алексеевич, начальник Особой экспедиции III Отделения Его Императорского Величества Канцелярии - разливал по стопкам охлаждённую водку. Афанасий Дмитриевич Минин, Почётный консул Ордена, вынимал из холодильного шкафа тарелки. А протопресвитер, в миру Павел Николаевич Зверев, представитель Синода в канцелярии Е. И. В., снимал с тех тарелок упаковочную бумагу и восхищался:
- Семужка! Осетринка! Балычок дарницкий! М-м-м, капустка квашеная!
Закончив подготовку, приятели сели, выпили по первой, сразу же "догнали" по второй. Затем консул высказался:
- Из Лиссабона комиссия вылетела на место, пока только эксперты. Вечером и я туда отбуду, вместе с Дубельтом.
Батюшка шевельнул кустистыми бровями, огладил бороду, прочистил горло и доложил:
- Моих трое, в качестве наблюдателей, завтра тоже будут на месте. Люди искренние, неподкупные, преподаватели Духовной Академии, доктора гражданских наук, само собой. Афанасий, Ерофей, вы бы поделились подробностями, что там произошло?
- Туман Альбиона помнишь? – оживился Столбин. - Ну вот, это их провокация. Консул, или ты сам поведаешь? Нет? Тогда я коротко Паше расскажу. Опередил нас куратор ходока, оставил только трупы и ушёл. Ходока тоже убил, последним. И лабораторию взорвал. Доложил об этом командир сомов, капитан Газаев, офицер толковый, но волкодав, а не следователь…
Отец Павел удивился: