Страница 71 из 73
— Пожар?.. — прошептал герцог.
— Какой пожар?! — удивился Ричардсон.
В этот момент в комнату зашёл Кристиан.
— Что с случилось? — спросил он.
Голос его прозвучал холодно. Юноша старался говорить как можно равнодушнее. «Коршун простил, а вот Второй Коршун прощать, кажется, и не думает», — промелькнуло в голове МакТомсона.
— Со мной всё в порядке. Прошу прощения за беспокойство. А ты, сынок, обсуди с мистером Ричардсоном свою дальнейшую судьбу в театре.
Кристиан не мог поверить своему неожиданному счастью, но он держал себя в руках, не подавая виду, что обрадован. Однако сердечко юноши стучало от восхищения, радости, счастья и благодарности.
— Правда? — не веря своим ушам, спросил он отца, и тот кивнул.
Джордж услышал слова МакТомсона, и они его тоже осчастливили. И только режиссёр хотел что-то сказать, как в комнату вбежала прелестная темноволосая девушка. Она улыбалась.
— Мадлен? — прошептал мистер Ричардсон, не веря глазам: его дочь стала прежней, такой, какой была до трагедии.
Девушка бросилась на шею к отцу и заплакала от счастья.
— Это чудо… чудо… — шептала Мадлен. — Я ведь точно помню… И ты, папочка, ведь так?
— Так, так…
— А тут подошла к зеркалу и глазам своим не поверила. Но ведь в тот роковой вечер дверь была закрыта, её заклинило, я не могла её открыть.
Слушающего всё это Августа осенило. Дверь! Ведь он открыл дверь по просьбе Коршуна! Вот, оказывается, что это была за дверь! Получается, они перенеслись во времени и исправили то, что должно было произойти потом, — трагедию Мадлен! Если это так, то Август Фердинанд не мог поверить своему счастью! «Господи! Благодарю Тебя, ведь Ты сподобил меня, именно меня, помочь этой бедной девушке!» — думал мужчина, и по щекам его катились слёзы радости.
Мадлен выпустила из объятий отца и обернулась к Кристиану.
— Крисси, это я… Ты помнишь меня? Я — Мадлен.
— Мадлен, конечно, я сразу узнал тебя!
— А ты не помнишь, какой я была?
Юноша взглянул на девушку. Да, действительно, её лицо же было обезображено, и они часто говорили на эту тему, и Кристиан всегда пытался поддержать близкую подругу. А сейчас? Сейчас никаких шрамов не было! Кристиан только теперь понял это.
— Конечно, помню. И теперь вижу, как ты изменилась! Я счастлив за тебя, милая Мадлен! Но для меня ты всегда была такой!
Девушка просияла и бросилась к другу в объятия.
* * *
В это время Клэр, с бьющимся от волнения сердцем, забежала к себе в комнату. Безумные мысли овладели сознанием. Они наскакивали друг на друга и разбивались, не давая соображать логически и здраво. «Он сын герцога, он сын герцога», — твердила девушка, пытаясь совладать с собой. А она? А она проститутка, всего лишь проститутка. Что будет с ними? Что ждёт их? Что может ожидать такой союз?
Этот брак помешает карьере юноши в театре. Ему придётся отказаться от своей мечты. «Я последняя эгоистка!» — думала девушка. В коридоре за дверью послышались приближающиеся шаги, и Мэри Роуз показалось, что это поступь самой судьбы. «Я не могу обречь любимого на такой позор — брак с проституткой…»
— Кто тут наследил? Почему так мокро? — раздался из коридора голос Каметки.
Наверное, она шла проведать подружку.
Мэри быстро схватила со стула чулок, бросила взгляд на люстру.
— Я верю тебе, Кристиан… — прошептала она. — Ты не оставишь меня, но тогда тебя не оставит мой позор. Ты должен будешь бежать отсюда, отказавшись от своей мечты. Но я не позволю этому случиться. — Клэр схватила табурет, поставила его под люстрой. — Я не позволю никому и ничему больше сломать твою судьбу. Прощай, Кристиан. Я люблю тебя больше жизни…
— Безобразие! Так шею сломать можно! — с этими словами в комнату зашла Каметка с половой тряпкой в руке. — Что ты делаешь, дура?!
Клэр стояла на табуретке, готовая надеть на шею петлю из чулка.
— А ну, слезай сейчас же! Ишь чего задумала!
Каметка бросилась к подруге, лупя её мокрой половой тряпкой. Она стянула Мэри с табуретки и пихнула на кровать. Девушка упала, уткнулась лицом в не убранную после приёма Гейла постель и зарыдала. Сквозь слёзы несчастная твердила, зачем, зачем её спасли. Сердце Каметки дрогнуло от жалости, и она кинулась к горе-самоубийце, присела рядом с ней и, ласково успокаивая, погладила по голове.
— Это из-за него, да?
— Да… Рокси, он… он — сын герцога, оказывается. Того, МакТомсона. Я не могу обречь любимого на такой позор — жизнь с проституткой. Кристи, я знаю, точно знаю, не откажется от меня, он не бросит меня. Я верю ему, я в нём уверена. И он бросится бежать со мной… И навсегда откажется от театра, а я не хочу, чтобы мой любимый отрекался от своей мечты из-за меня, продажной, омерзительной проститутки!