Страница 49 из 73
Леди Лилиан стала часто навещать своего крестника. Они подружились. Так подружились, что женщина уговорила парня обращаться к ней на «ты». Даже Мадлен знала, что у её друга объявилась крёстная, и была рада за него.
Однажды Кристиан играл на рояле для леди фон Троймен.
— Ты так красиво играешь. Словно мелодия только что родилась, словно ты всё это пережил когда-то...
— Да ладно тебе.
— Ты не веришь мне?
— Спасибо за похвалу. Мне приятно слышать её от тебя, но ведь я только начал учиться.
— Что происходит с тобой? — спросила крёстная. — Ты так отвечаешь почти на любую похвалу в твой адрес. Всегда принижаешь себя.
— У меня никогда этого не было, — тихо произнёс юноша, когда окончил играть. — Никогда, понимаешь? Я никогда в жизни не знал, что такое любовь, что такое доброе отношение, когда к тебе относятся с уважением.
Молодой человек так растравил сам себя, что ему пришлось отойти к окну, чтобы скрыть слезы.
«Эливагар» научил Кристиана не только актёрскому мастерству. Исчез вечный страх, театр подарил ему уверенность в себе, чувство собственного достоинства, его голос больше не дрожал, а колени не подгибались при виде МакТомсона. Пророчество призрака сбылось, и сцена исцелила юношу. Кристиан полюбил Храм Искусства, отныне он больше не представлял своей жизни без сцены. Но как к этому отнесётся Август Фердинанд?
Актёр обернулся к крёстной и улыбнулся ей. Глаза его блестели от слёз. Лилиан неожиданно поднялась со стула, бросилась к юноше и обняла его.
— Прости, прости меня, пожалуйста! Я твоя крёстная мать и должна была поддержать тебя, а я этого не сделала!
— Не расстраивайся, — мягко произнёс юноша. — У меня был крёстный…
Странно, очень странно, что в те дни Кристиан не придавал значения тому факту, что его крёстные — аристократы. А Лилиан и вовсе, если верить преданиям, королевской крови!
Радостное утреннее солнце залило землю. Снег заискрился. Казалось, что даже земля улыбается, радуясь новой встрече с утром. Даже Курган Луны не выглядел таким мрачным, одиноким и гнетущим. На белоснежном покрывале виднелись маленькие следы птичек, а на голых ветвях деревьев сидели снегири, как переспелые яблоки. Солнечные лучи врывались в окна «Эливагара», оставляя на полу и стенах светлые блики.
Та, которую позже прозвали «Лучшивсех», играла на стареньком рояле. Девушка стёрла с него пыль и кое-как его настроила. Она с детства занималась музыкой, умела записывать ноты. В сегодняшнем вечернем спектакле она не только пела, но играла роль принцессы-сиды. Сиды в древности считались почти божествами. Они были прекрасны, обладали чарующими голосами и танцевали лунными ночами в лесу, осыпая всё сияющей магической пыльцой. Леди Эвангелина должна была сыграть одну из этих прекрасных девушек и сейчас повторяла песню, что сочинила специально для этого спектакля.
* * *
Коршун шёл по коридору в свою комнату, как вдруг услышал обворожительное пение и тут же узнал Эву. Только она одна в «Эливагаре» обладала таким прекрасным голосом.
Мне снова одиноко в этом мире,
В моих мечтах один лишь ты.
Не радуют ни песни, ни сатиры.
И только слёзы от несбыточной мечты.
В лесу брожу одна, совсем одна.
И шлёт привет холодный Альтаир…
«Прости…» — сказал ты мне тогда,
И тут же рухнул одинокий мир.
Я в светлые взгляну твои глаза,
Взгляну в последний раз.
В моей душе заплачут небо и гроза.
«Не мечтать!» — я дам себе приказ.
И сердце разорвётся в глубине,
Дрожа, рукой слезу свою утру.
Смирение в час придёт ко мне —
Я скоро всё равно умру…
— Так она действительно любит меня… — сам себе прошептал Коршун.
* * *
Эвангелина закончила петь, вздохнула и откинулась на спинку стула.
— Красивая песня, — услышала девушка и, обернувшись, увидела Коршуна.
— Спасибо, — улыбнулась она. — Я сама её написала.
— Я сразу догадался.
— Правда? — снова улыбнулась Эвангелина. — А как?
— Она написана от всей души, а я не могу не узнать в ней тебя.
— Я написала её для сегодняшнего спектакля, — сказала певица. — Это история принцессы-сиды, которая полюбила охотника, смертного человека, за что была заколдована.
— А чем закончится история?
— Чем? — Леди опустила глаза и печально улыбнулась. — Принцесса любила песни и музыку, но боги наслали на неё болезнь, сделали так, чтобы ей нельзя было петь. Но, даже узнав об этом, принцесса не перестаёт петь. И, спев свою последнюю песнь, посвящённую возлюбленному, умирает. Жан сам написал эту пьесу.
— Грустная история… — сдержанно улыбнулся юноша.
Тут забежал Дик, который как раз и играл охотника. Почему главную роль исполнял не ведущий актёр, Жан никому не сказал.
— Ах, вот ты где? — добродушно улыбнулся молодой человек своей партнёрше. — Тебя зовут в примерочную!
— О! Я совсем забыла! Спасибо, Дик. Я побежала!
Эва выбежала за дверь.
— Встретимся на спектакле! — донеслось до парней.
Дик улыбнулся, покачал головой и взглянул на Коршуна… и увидел, что в его глазах стоят слёзы.
— Крис… — тихо проговорил он, — что с тобой?