Страница 42 из 73
Минуло несколько дней. Кристиан и Мэри Роуз, как всегда, встретились сразу после его репетиции.
Об их встречах знали все в «Эливагаре», и никто не был в восторге от этих отношений, но ни девушку, ни юношу их недовольство не интересовало. Влюблённых, казалось, в те дни вообще ничего не интересовало. Странно, но Кристиану было всё равно, что его избранница — проститутка. Он любил её и такой. Конечно, ему было неприятно, но никогда и в голову не приходило осудить девушку и перестать общаться. Странная любовь двух странных одиноких людей.
— Откуда ты вообще здесь появился? — спросила в тот вечер Мэри Роуз.
— Из другого города.
— Знаешь, я так мечтала быть актрисой! И до сих пор верю, что однажды выйду на сцену. Но я тебя люблю только потому, что ты есть, а не из-за сцены.
— Верю, — улыбнулся юноша. — И я люблю тебя, хотя… так ревную порой, когда вижу тебя с другим.
— Крисси, это всё, что мне остаётся. Когда-нибудь я брошу эту работу, но пока не могу.
— Я понимаю. Прости. Я тоже не принадлежу самому себе.
В глубине души Кристиан, наверное, все понимал: это естественно, что он ревнует, когда она с другими. Зачем просить прощения? Да, но… Но разве это правильно? Неужели ей самой это нравится? Кристиан никогда бы не поверил, но да, Мэри Роуз нравилась её хоть дурная, но слава. Лучше менять как перчатки клиентов, чем пелёнки очередному ребёнку, прозябая в деревне, как её родные сестры.
Юноша и девушка направились в сторону набережной. Клэр взяла любимого за руку и, прильнув головой к его плечу, тихо, ласково прошептала:
— Так принято…
— У кого? — улыбнулся Кристиан.
— У влюблённых. Мы ведь любим друг друга, да?
— Я очень тебя люблю.
— И я тебя.
* * *
В то раннее утро главный режиссёр проснулся ни свет ни заря. Не сумев уснуть, чтобы поспать хотя бы ещё часок, он решил встать и уже минут через сорок пришёл в свой кабинет. Он открыл окно, и в комнату ворвалась утренняя прохлада.
То, что произошло, не давало Джорджу покоя. Эх, не к добру Коршуна вспоминать! Летом вспомнили, а призрак ведь буянить начинает зимой. Рассказывают, что начинает. Но всё равно не надо было давать повода про него трепаться! И каких неприятностей накликали! Кристиан влюбляется в Мэри Роуз, а в него влюбляется Мадлен! Юноша, по всей вероятности, хочет быть со своей избранницей. Но если всё пройдёт отлично, если «приглашённый актёр» завоюет своей игрой сердца зрителей, то как парень останется с этой Клэр? А вот так — возьмёт и сбежит! И пропадёт такой талант! Может быть, стоит поговорить с мальчиком начистоту? Нет-нет, лучше не надо… Мистер Ричардсон мучился. Он никак не мог решить, как поступить.
Режиссёр подошёл к тайнику и, открыв его, взглянул на портрет Принца Сцены.
— Ну что, Коршун, — ласково улыбнулся глава театра, — как нам лучше поступить?
Но тот не ответил. Конечно! Это же полотно, написанное маслом! А может быть, он и отвечал ему с того света, да только живой не может услышать голос покойного.
Ричардсон глубоко вздохнул и закрыл тайник. Что ж, придётся действовать самому. Советчиков у него нет. Её Величество Сцена… Может быть, она даст ему ответ?
Режиссёр покинул кабинет, мысленно поздоровался с парадным портретом Брэндона Эдельмута и стал спускаться по широкой, нарядной лестнице. Подходя к дверям зала, он услышал чарующее пение. Всё сжалось внутри — Кристиану, видимо, не спится, и парень решил с утра порепетировать.
* * *
…Кристиан услышал аплодисменты и обернулся.
— Браво, мой мальчик, браво!
— Доброе утро, мистер Ричардсон! — вежливо улыбнулся юноша. — Я вот решил порепетировать, попеть.
— Не спится тебе. Это Сцена тебя призывает. Шучу. Пошли ко мне в кабинет. Надо поговорить.
— Как скажете, ― немного удивлённо ответил Кристиан.
…Джордж глубоко вздохнул, будто бы решаясь. Потом обернулся к Кристиану и сказал ему, указывая на кресло:
— Садись, мой золотой мальчик.
Юноша поблагодарил, сел и посмотрел на мистера Ричардсона.
— Скажи мне вот что, Крисси, — режиссёр сложил руки углом и внимательно посмотрел своему ученику в глаза, — что ты собираешься делать дальше, после того как всё закончится?
— Я не знаю. Мне очень страшно, мистер Ричардсон. Так страшно, что я стараюсь не думать об этом.
— А вот надо подумать. Взгляни правде в глаза. И страху. Что же ты так всю жизнь и будешь всего бояться?
Актёр печально опустил голову:
— Вы же знаете, кто я… и в какой я ситуации...
— Знаю. И что же теперь? Скоро всё это кончится. Верь мне. Всё будет хорошо. Ты хочешь остаться в «Эливагаре»? Хочешь быть актёром?
Кристиан поднял голову и посмотрел на своего мастера. В глазах юноши светилось счастье: