Страница 37 из 73
Рано утром Кристиан вышел на улицу. Он ждал Стива. Они договорились встретиться, чтобы вместе прорепетировать «Мардинскую тюрьму».
Тут он услышал голос Мэри Роуз.
— Красавчик! — Только эта девушка звала его так. — Красавчик, я тут!
Юноша огляделся по сторонам ― да вот же она, на другой стороне улицы, на набережной. Она махала ему рукой и смеялась. Кристиан направился к ней.
— Мэри, доброе утро! — удивлённо поздоровался он. — А что ты тут делаешь? Почему отсюда зовёшь? Что-то случилось?
— Ничего не случилось! — Она ослепительно улыбнулась, притянула Кристиана к себе и коснулась губами его губ. — Просто я хотела тебя поцеловать!
Он робко обнял любимую. Но изумлению юноши не было предела. Поняв его немой вопрос, Клэр ответила:
— К нам вчера вечером заходил хозяин дома, который сдаёт нам квартиры. Оказывается, люди стали жаловаться, что мы появляемся возле Храма Искусства. И он пригрозил, что выгонит нас, если мы будем торчать у парадного входа в «Эливагар».
— Никогда бы не подумал, что это может кого-то расстроить!
— Да, я тоже. Но, может быть, он и прав, как считает Незабудка… О! Вон там Стив показался! Ты не его ждёшь?
— Его.
— Ну беги, мой любимый! — Клэр снова поцеловала парня в губы. — Встретимся как-нибудь после репетиции?
— Обязательно встретимся! Пока! — Актёр улыбнулся на прощание и поспешил к другу.
На сердце Кристиана стало легко и радостно. Мэри Роуз… Как же он любил её!
* * *
После репетиции со Стивом Кристиан пошёл к роялю. Как же иначе, ведь надо рассказать «музыкальному другу» о том чарующие-прекрасном поцелуе! И всё-таки какое же он ещё дитя!
Кристиан играл на рояле. Мелодия успокаивала. Сильвия говорила юноше, что её успокаивает вышивка, а его, наверное, клавиши короля музыкальных инструментов.
— Как же красиво, — послышался голос Мадлен. — Когда музыка наполняет этот зал, я всегда прихожу сюда, чтобы послушать тебя.
— Ты так красиво говоришь, — улыбнулся Кристиан, обернувшись к подруге.
— Спасибо.
«Была бы ещё сама красивая» — подумала мисс Ричардсон, но вслух не сказала.
— Музыка дарит успокоение душевным ранам, — добавила вместо этого девушка. — На миг я забываю, насколько безобразна.
Кристиан вздрогнул и даже перестал играть.
— Нет-нет, не говори так! Ты не безобразна!
— Нет, я страшная.
— Ты не страшная. Кто тебе такое сказал?
По щекам Мадлен, обезображенным глубокими шрамами, потекли слёзы. Она сглотнула и тихо ответила:
— Зеркала.
— Главное, что говорят твоя душа, твои глаза, твоя улыбка… Ты красива, очень красива.
— Да ладно тебе! Чего тут скрывать?
— Послушай, это может показаться банальным, быть может, тебе все об этом говорят, но это правда! Внешность — не главное.
— Для тебя, может, и не главное. Слава Богу, ты не обделён красотой!
— Но, может быть, я обделён чем-то другим, — улыбнулся Кристиан.
И тут вздрогнула Мадлен и взглянула на друга очень нежно, а он сказал:
— Я ни у кого не видел таких добрых глаз, как у тебя.
— А у Мэри Роуз?
Кристиан смущённо улыбнулся и опустил глаза:
— Ну, Мэри Роуз… Необыкновенная, конечно, но она… с характером.
Мадлен почувствовала, что сейчас заплачет. Мисс Ричардсон прекрасна, значит, несмотря на уродства, а эта проститутка «необыкновенная»! Проститутка… Да уж, звучит не очень, но ведь это правда! Это работа Клэр! И это её личный выбор. Так как же ещё называть эту молодую женщину?!
Кристиан почувствовал, что разговор зашёл в тупик. И тут странное предчувствие закралось в его сердце. Пророчество? Вряд ли. Быть такого не может! Мадлен сказала, что знает его. Наверняка знает и его тайну. А это значит, что не может испытывать к нему, лгуну, притворяющемуся важным актёром из другого театра, нежных, романтических чувств! Но парень тихо прошептал после некоторого молчания:
— У меня всё равно почти нет шансов, что я буду с ней.
— Почему? — сочувственно спросила Мадлен.
Девушку вдруг укололо угрызение совести: почти все их разговоры обязательно затрагивали только её беду, а его — редко.
— Потому что… потому что это только люди говорят, как мне повезло в жизни, а на самом деле я самый последний неудачник, каких только видел свет!
— Не говори так!
— Мы ходим по кругу, — неожиданно улыбнулся Кристиан.
Мадлен не поняла сначала, а потом, отчего-то решив, что подмечать такие моменты научил юношу её отец, засмеялась. Обстановка разрядилась. Молодые люди поняли друг друга, поняли без слов. У неё не было красоты, но была свобода, у него была красота, но не было свободы.
— Кристиан! — внезапно раздался голос Августа Фердинанда. — Кристиан! Ты где?!
Послышались шаги.
Девушка и юноша испуганно вздрогнули. МакТомсон никогда тут не появлялся. Что ему, интересно, здесь понадобилось?
— Я спрячусь там! — торопливо прошептала Мадлен.
— Хорошо! Но прости, пожалуйста, если мне придётся с ним уйти. — В глазах парня застыл неподдельный ужас. — Я не знаю, что ему опять пришло в голову…
Девушка сочувственно посмотрела на друга, обняла и убежала. С лестницы Мадлен услышала, как открылась дверь и МакТомсон сказал:
— Кристиан, а, вот ты где! Я тебя еле нашёл!
Сидя на ступенях за шторой, Мадлен в страхе гадала, понял ли Август Фердинанд, что молодой человек был тут не один.
— Да, я тут учу мелодию. Мне велел мистер Джордж.
— Понятно! Танцевать он тебя научил? – нервно и торопливо спросил мужчина, и юноша кивнул. — Пойдём! Надо поспешить! Хочу познакомить тебя со своим другом и его дочерью. Не спрашивай, ради Бога, для чего! Я устал объяснять это Ричардсону и Гейлу с Генри! Ещё тебе буду!