Хрустальная Соня

На повторно скрутивший приступ истерики прибежала Ника, в чей дом меня тогда определили, и у которой я жила и сейчас. Объяснить ей причину того, почему я хриплю, раздираю ногтями кожу и, услышав свой голос, куда более высокий и мелодичный, чем до этого, начинаю кричать еще громче, я не смогла. Она просидела со мной пол часа, если не больше, в обнимку, раскачиваясь и пытаясь успокоить, пока старенький доктор спешил с другой стороны острова.

Трудно описать то, что в первую очередь было не так. Начать хотя бы с того, что было крайне трудно смириться с совершенно иным прикусом зубов во рту. Наверное, это было самое трудное из всего того, что я пережила после пробуждения. Заносы тела на поворотах, когда мне разрешили ходить и выдали одежду. Моторика и мимика. Голос. Вечно лезущие в нос длинные темные волосы, на макушке росшие непонятным одуванчиком. Слишком четкое зрение, и, как следствие, более яркие окружающие краски. Все это, в мелочах и в общем, бесило, нервировало, пугало.

Это было первой частью. Второй стал мир. Начиная от звуков, заканчивая небом, на котором была уйма совершенно незнакомых мне созвездий и три луны. Было огромное море рядом. Наверное, последнее и стало тем, что меня успокоило — оно было соленым, и в нем водилась узнаваемая мною рыба, у местных носящая точно такие же названия, как и там, откуда я родом.

Откуда я. Вспоминать не хотелось. Не могла лишь вспомнить о том, почему я тут. Потом и это желание притерлось, а сознание, временами, начало подкидывать крошечные клочки воспоминаний, иногда повторяющихся во снах. Хоть миры и разные, а люди все равно одинаковые. А пока они есть, я как-нибудь выкручусь. Или нет. Совершенно не имею представления о том, что мне делать дальше.

***

Мужчина решил пустить в дело нож, вновь поворачиваясь ко мне лицом после еще одной неудачной атаки и моего уклона. Рывок вперед, поворот на месте, захват и резкий переворот чужого тела, держа противника за ведущую в данном бою руку особого труда не принесли. После — удар под дых.

Публика восторженно зааплодировала.

— Добивай его! — какой-то псих, не иначе, азартно подался вперед, подхватывая выпавший нож и протягивая его мне.

Взяв оружие в руки, задумчиво взвесила в ладони, подержала на пальцах, ловя баланс. Окружающие предвкушающе притихли. Всхлипнула Мила.

Тихо свистнув, нож воткнулся в дерево между ног у Хеккета, от неожиданности дернувшегося, а после и вовсе вскочившего.

— Какого черта? — зло выкрикнул он, быстро подходя ко мне.

— Обычного. Ты позволил чужакам начать избивать мальчика. И ты прекрасно знаешь о том, что он болен. Это низко.

— Ахаха, бродяжка зубки показала, — залился смехом кто-то из присутствующих. Его поддержали.

— Совсем страх потеряла? — подойдя ко мне вплотную и наклонившись к лицу, процедил парень. Я мрачно посмотрела в ответ.

— Зачем мне бояться больного ублюдка с манией величия?

Вставая с земли и сплевывая кровь из разбитой губы, почему-то подумала о том, что у меня явно проблемы с инстинктом самосохранения.

Шансы на победу пятьдесят на пятьдесят и то, если меня опять не начнет заносить на поворотах. Привыкнуть к новому телу оказалось крайне трудно. К рефлексам и реакции тем более. А сама причина драки уже по-тихому свалила в ближайший переулок, не забыв прихватить и свою сумку, и кошельки обидчиков.

— Не зли меня, Сонечка. Иначе будет больно, — ощерился Хеккет, разом из милого симпатяги превращаясь в злобного утырка.

— Правда? Скажешь, когда нужно будет бояться? — мне нужно было что-то с собой делать — язык явно против меня. Но кто бы знал то, как сильно я ненавижу ласкательную версию этого имени…

Парень ничего не сказал, лишь быстро замахнулся во второй раз. Глаза, с которыми смогла прийти хоть к какому-то консенсусу, отметили открывшуюся грудь.

Уйдя вправо, повернулась боком, пропуская кулак парня перед собой и, коротко замахнувшись, ударила в солнечное сплетение локтем, после — кулаком в кадык. Хеккет слег там, где стоял, задушено хрипя и сгибаясь пополам. Я стояла рядом, переваривая произошедшее и чувствуя, как учащенно бьется сердце и трясутся руки и ноги.

Добра в этой истории явно не будет.

— А ну, что это вы тут делаете?! — да твою же... Только тебя сейчас здесь и не хватало!

Николетта грозно возвышалась над всеми нами, уперев руки в бока и явно желая убивать. Народ струхнул. Я рухнула на колени, осознавая, что с легкостью могла прибить этого идиота, быстро пробегая пальцами по его шее и осматривая кадык.

— Нет, не отмажешься от меня, — хрипло рассмеялся он, дергая на себя и целуя. Протестующе взвыв, укусила его за губу, вырываясь, и, вскочив на ноги, бросилась прочь. Вслед послышался довольный хриплый смех.

Я просто решила проверить — жив ли ты. Права была та тетка вчерашняя. Я мерзость. Саму от себя тошнит.

Квартала через два опомнилась, останавливаясь и пытаясь понять то, где нахожусь. Увы — ночь, улица, фонарь, аптека не давали ясных ориентиров. Да и аптеки не было, что еще сильнее огорчало, а фонарь работал через раз, постоянно мигая и потрескивая.

— Эй, псс, — от неожиданности подпрыгнула на месте, резко разворачиваясь в сторону позвавшего, и неосознанно схватилась за сердце.

— Твою же мать, Нил! Из-за тебя теперь у меня проблемы! — накинулась на него, подходя ближе и отвешивая легкую оплеуху. Побитый парень только весело чихнул и поманил за собой. Пара домов, несколько заборов с парочки которых я улетела в кусты зацепившись юбкой, тройка злых Бобиков, чуть не лишивших меня и Нила святого (у кого что) и я уже была готова вернуться обратно и избить оставшихся членов банды Хеккета.

— Гляди, — тихо прошептал Нил, когда мы нырнули к нему в дом и он зажег настольную лампу, неожиданно ярко осветившую все вокруг. Не знаю, что он там пытался мне продемонстрировать, но огромный рыжий тараканище на стене занимал все мое внимание, пугая до нервной дрожи. Тихонько стянув ботинок, я на одной ноге допрыгала к нему и, размахнувшись посильней, что есть силы впечатала в стену.