Страница 33 из 88
«Разбойники на конях движутся не в пример быстрее».
— Их много?
— Никто не знает,— ответил Азир.— Но я слышал сплетни, будто у него пять сотен бешенных псов, один другого страшней. А сам Ястреб по тем же слухам, ростом в десять локтей, а одним ударом меча может разрубить всадника от макушки до седла.
— Сплетники любят приврать,— заметил работорговец и снова задумался.
А ведь в пустыне много разбойных шаек и не все из них служат Ястребу.
— Азир,— Омидан прикусил губу.— Тебе ведь всё равно в какую сторону патрулировать? Я хочу сказать… не мог бы ты проехать со мной пару дней? У меня есть отличное нарастанское вино, скоротаем с ним время за вечерним костром…
— Вино, говоришь? — десятник засмеялся.— Это хорошо, но ты видишь я не один, со мной воины эмира. Их присутствие обойдётся тебе в двенадцать дихремов.
— Это приемлемая сумма,— голос купца был кислее неспелого винограда.— Я заплачу им после условленного срока.
— Чёрный Ястреб отберёт у тебя всё, включая жизнь. Говорят, он любит торговцев рабами. Закапывает их в песок по шею, или снимает кожу на подошвах и гонит пешком по пустыне.
Он запрокинул голову, рассмеялся, довольный собственной шуткой. Смех поддержал кое-кто из его людей.
Омидан помрачнел ещё больше, полез за пазуху, вытащил маленький, но увесистый кошелёк и метнул в Азира. Тот поймал его на лету.
— Иншалу! Я с тобой, друг. А вечером я с удовольствием попробую твоего вина.
«Чтоб ты им подавился…»
Ноги верблюдов и копыта коней взбивали в воздух мелкую песчаную пыль, оседавшую на невольниках рыжим налётом.
***
Второй раз остановились они только на закате, выбрав для отдыха узкую ложбину меж двух змеящихся дюн. Это место было защищено от ветра и здесь легко было охранять сбившихся в кучу пленников. Им ослабили цепи, дали воды и сухарей. Воду Феранор с жадностью выпил, а от еды презрительно отказался, хотя голод выворачивал кишки на изнанку.
— Решить уморить ты голод?— поинтересовался Омидан.— Завтра ты умереть, алялат. Голодный не идти по пустыня.
Феранор ничего не ответил. Уснул, едва упав на песок. И проснулся, казалось в ту же минуту.
Упавший ночью мороз, казался в таком месте чем-то противоестественным. Ведь всего несколько часов назад они брели словно по раскалённой сковороде. Днём Феранору было дурно от жары и пекущего солнца, теперь он лежал скрюченным как зародыш, прижав колени к груди, обхватив их руками, выдыхая белые облачка пара. Рядом, свернувшись калачиком, спал Бальфур.
Он попытался повернуться, увидел чёрно-синее небо с яркими гирляндами созвездий. Опознал знакомые ковши Малой и Большой Медведиц, Небесного Креста, увидел маленькую, но яркую звёздочку называемую эльдарами Хайлаэнэ. Услышал треск костра и приглушённый разговор охранников у него.
Он попытался встать, мышцы отозвались болью. Не сдаваясь, Феранор стал их разминать постепенно — сначала вытянул одну ногу, потом вторую, потом разогнул спину и напряг руки, попробовал приподняться…
Чей-то оглушительный свист пронзил ночь, всполошив коней и верблюдов. Встревожено вскочили надсмотрщики и стражи. В следующую минуту воздух наполнил отлично знакомый Феранору низкий рассерженный гул пущенных стрел, перешедший в крики боли и ярости, стук копыт, ржание коней и звон оружия. Загребая пригоршни песка, в ложбину скатился труп в дешёвых ламмелярах. Проснулись, испуганно заголосили пленники, разбуженные лязгом и визгом. Бородатый сосед Феранора справа вскочил. Вскочил и тут же упал, поймав случайную стрелу. Попытался вскочить Бальфур — Феранор поймал, рывком повалил обратно. Взрывая песок копытами, над ними стремглав пронеслось лошадиное брюхо. Феранор перевернулся на живот, огляделся.
Возле огня метались кони, люди. Взлетал песок. Звенело железо. Кто-то ругался, кто-то громко призывал Алуита, или выкрикивал имя Исса.
Глянул на Бальфура. Приказал:
— Делай как я.
Вжимаясь в песок, волоча за собой на цепи труп, они поползли к телу уюитого шандаарца. Мертвец лежал раскинув руки, широко раскрытые глаза на смуглом лице уставились в небо, из горла торчала стрела. Феранор вынул из ножен на его поясе кривой меч, подтянул к себе Бородатого. Не вставая, несколькими точными ударами разрубил деревянный ошейник.
— Тяни!
Быстро перебирая руками, эльдары вытянули цепь сквозь кольца в ошейниках. Феранор мельком глянул в сторону костров. Уцелевшие стражи пытались собраться и дать отпор. Меж ними неясными тенями метались всадники, кололи, секли, топтали упавших копытами. Стреноженные кони, оставленные без присмотра, неуклюже ковыляли прочь.
— За мной.
Они снова поползли, замерли, вжались в песок когда мимо надсадно дыша пробежал кто-то из караванщиков. Следом проносилась тёмная тень, обдав затаившихся эльдаров песком и запахом лошадиного пота. Свист сабли, хрупающий треск, короткий вскрик…
Бальфур толкнул Феранора в бок, показал на что-то впереди.
Кьялин! Не они одни решили сбежать под шумок драки. Облюбованного Феранором коня пытался оседлать знакомый надсмотрщик. Его гладкая лысина отбрасывала лунные блики, заметные как свет маяка в ясную ночь.
Феранор вскочил, выпрямился во весь рост, рискуя получить стрелу в спину. Белая кожа, с которой ничего не могло поделать солнце, выдавала его даже в кромешной темноте. Забыв обо всём, он ринулся к Лысому, но тем уже заинтересовался один из нападающих. С высоким гортанным криком он развернул коня, устремился в атаку. Перед разбойником выросла фигура в остроконечном шлеме. Феранор не видел, что произошло, но конь вдруг споткнулся и полетел кувырком. Каким-то чудом всадник успел соскочить с седла и отпрыгнуть от агонизирующей лошади. Враги схватились в рукопашной. Феранор и Бальфур стали обходить их с боков.
Время будто замедлило свой бег. Феранор видел всё будто во сне. Лысый громила трясёт поводьями, неумело пытаясь развернуть коня, Бальфур бежит на него, раскручивая над головой цепь — единственное своё оружие. Взлетает, крутясь, кривой меч шандаарца, выбитый саблей разбойника. За разбойником медленно поднимается сутулая фигура. Потрёпанный золотой халат делает её почти не различимой на фоне песка. На спине сутулого алеет косой порез, по плечам рассыпаются длинные черные косицы, дразнящее звенят множество золотых цепей и браслетов. Намотав конец хлыста на кулак, он быстро накидывает его разбойнику на шею. Тот хрипит, роняет саблю, судорожно царапает пальцами шею, но не сдается. Откинувшись спиной на душителя, бьет наскакивающего стражника обеими ногами.
Феранор резко изменил направление бега.
— Омидан!
Бедин обернулся. Увидел. Широкий рот скривился в испуге. Взмах меча. Влажный хруст. Лохматая голова отделяется от увешанной амулетами шеи. Ударивший из обрубка кровавый фонтан окатил и Феранора, и разбойника.
В стороне заржала лошадь. Бальфур захлестнул цепью пытавшегося удрать Лысого и теперь стягивал его с коня. Обезоруженный страж скуля, карабкается по осыпающемуся склону дюны. Из тьмы выскакивает громадный всадник, щёлкает тетива. Не добравшись до верха, шандаарец вскрикивает, машет руками и падает, медленно сползая по склону.
И всё.
Битва закончилась. Несколько конных разбойников появились со стороны лагеря. Ещё трое вылетели из-за дюны, осадили коней. В мгновение ока эльдары оказались в окружении десятка людей одетых во что попало. Но почти у каждого в руках были луки, и в каждом лежала стрела. Под их прицелом Бальфур отпустил недодушенного надсмотрщика и поднялся. Надсмотрщик смотрел на бандитов, бледнея лицом.