Знамёна из Пепла

Глава 9

История народа шенази полна трагичности и жертв. С момента своего возникновения и до сего времени, терпят угнетение со стороны иноверцв. Происходят из общего с бединами корня. В Конце VII века III Эпохи меж ними произошло разделение, когда после завоевания кочевниками часть бединов уверовала в Двенадцать Пророков, в то время как другая часть осталась верной почитательницей Исайи.

Каэль Арелин «Новые Народы»

Первое, что Феранор испытал, увидев пустыню, был страх. Казалось, что чистый лазурный небосвод, лишённый привычной подпорки лесных верхушек, грозит всей мощью обрушиться на него и раздавить. Тянущиеся от горизонта до горизонта пески соединялись с небом. Ветер тоскливо завывал на верхушках барханов, гоня под ногами песчаную позёмку.

— Что с нами будет, хеир? — впервые за время их единственного разговора в подвале спросил Бальфур.

Феранор не знал ответа на этот вопрос, а потому промолчал. Они шли друг за другом, в веренице невольников, соединенные одной длинной цепью по двое. Соседом Феранора оказался неразговорчивый мужчина, заросший чёрной бородой до самых глаз. Судя по положению солнца, гнали их куда-то на Север, Северо-запад. Иногда посвистывали бичи, подгоняя медлительных. Подлый Омидан ехал впереди на верблюде. К его седлу были приделаны два шеста с полотняным навесом. По бокам и позади колонны, покачивались в сёдлах пятеро охранников и надсмотрщиков — уже знакомые Феранору мордовороты.

— Как вы думаете, нас будут искать? — спросил Бальфур пару минут погодя.

Феранор услышал глухой стук копыт, злой свист палки и короткий выкрик молодого эльдара.

— Сакта![1] — прикрикнул надсмотрщик и увёл верблюда в сторону.

Капитан обернулся, насколько позволяла цепь, приложил палец к губам и покачал головой. Он уже думал об этом и пришёл к выводу, что Лаккэнан не станет возвращать караван из-за них двоих. Возможно, он зайдёт в Шандаару на обратном пути, но к этому времени они будут либо мертвы, либо очень далеко.

Проклятье, он ведь даже не знает какой сегодня день! Сколько он пролежал без сознания, а сколько потом просидел в подвале — сутки? Может, двое? Время, проведённое в плену, казалось ему целой вечностью. Сон превратился в пытку. Стоило закрыть глаза, и ему виделся отец Талиан смотревший на него с глумливой ухмылкой Омидана, или возлюбленная, жарко обнимавшая Каэльдара. «Я стал героем вместо тебя! — смеялся он.— Теперь всё, что когда-то было твоим — моё!»

Спину ему обожгла плеть. Надсмотрщик орк выругался на атраванском. Феранор скрипнул зубами, глянул на него и невольно сглотнул. Надсмотрщик жевал вяленный кусок мяса с лепёшкой.

В Шандааре всего три раза в ним заходил раб с полным котелком каких-то отбросов от которых отвернулся бы даже голодный тролль. Как итог — в желудке была пустота.

Вскоре Омидан объявил отдых, слез с верблюда. Невольникам дали напиться воды, раздали заплесневелые сухари. На время привала надзор за пленниками немного ослаб. Феранор оторвал кусок от исподней рубахи и намотал на голову — хоть какая-то защита от горячих, отупляющих мозг лучей. То же приказал сделать и Бальфуру. Молодой эльдар был подавленным и угрюмым куда больше самого Феранора.

— Это всё из-за меня,— сказал он.— Если бы я тогда не вмешался… но я не смог! Они обрушили на неё такой град камней. Со всех сторон. Она кричала… Если б я тогда ушёл — её крик преследовал бы меня по ночам…

— Зато теперь сон твой спокоен.

— Вы осуждаете меня?

— Бальфур,— Феранор ободрал языком пересохшие губы.— Что сделано, то сделано и довольно об этом. Мы оба сглупили и теперь расплачиваемся…

Юноша повертел в пальцах свою отвратительную пайку.

— А что если предложить им выкуп,— спросил он. — Может, тогда и кормить будут лучше?

— Выкуп? А у тебя есть чем платить? Может ты сын лорда?

— Нет.

— Но это идея… эй! Как там тебя… Омидан!

Бородатый мужик испуганно вздрогнул, отстранился, насколько позволила цепь. Остальные пленники последовали его примеру. Невероятно, но между ними и эльдарами даже образовалось свободное пространство.

Бедин вальяжно подошёл. Капитан приосанился.

— Ты, пиявка, Омидан. Но раз уж сумел нас захватить, то должен получить награду. Учти, мы из благородных семей и стоим дорого…

Он задумался, сколько посулить варвару, чтобы предложение выглядело и соблазнительным и правдивым.

— Пятьсот ваших серебряных дихремов! Что выручишь ты за нас столько на простом торжище?

Конечно, платить он не собирался, рассчитывая хитростью добиться послаблений, и найти способ бежать.

Минуту Омидан смотрел на него, лениво постукивая плетью по сапогу. Соображал. Потом ударил — быстро и неожиданно, демонстрируя изрядный опыт. На щеке Феранора появился жгучий алый рубец.

— Ты очень глупа, алялат, если думать так говорить. И ты лгать! В твой кошель нет даже медной монета! Больше ты никогда не говорить, пока я не разрешать!

Капитан зарычал, рванулся вперёд. Короткая цепь дёрнулась, натянулась, ошейник впился в горло. Омидан этого не заметил, потому что повернулся к эльдару спиной.

— Отдых кончен. Вёбаханд!

— Клянусь светом Таэ, — прошипел Феранор, огненным взором сверля ему спину.— Этого я удавлю собственными цепями.

***

О приближении гостей предупредил столб пыли на Юге. Надсмотрщики забеспокоились. Орк поглаживал лапищей оголовье кривого меча. Омидан нервно кусал губы. Пользуясь тем, что внимание конвоиров отвлечено, невольники замедляли шаг, часто оглядывались. Вскоре уже можно было разглядеть десяток всадников на поджарых тонконогих конях. Солнце сверкало на жалах копий, золотом растекалось по островерхим гранёным шлемам, бликами играя на доспехах. Увидев их предводителя высокого воина с бронзовым полумесяцем на груди, Омидан облегчённо вздохнул.

Воины сходу окружили небольшой караван.

— Пакш-ми-джу, Азир! — купец приветствовал первым.

— Ващанъ! — воин с полумесяцем вскинул правую руку.— Как поживаешь, мой старый друг?

— Цены на рынке падают,— Омидан вздохнул, изображая на лице скорбную мину.— Рабы почти не продаются, я едва свожу концы с концами!

Они поехали рядом, но не стремя к стремени — лошади не любили верблюдов. Надсмотрщики вспомнили о своих обязанностях. Защёлкали кнуты. Невольники, загребая песок ногами, уныло потянулись дальше.

— Приходится раз за разом кататься в Альмадин, где за этот ослиный помёт дают хоть какую-то цену.

— Помоги тебе Алуит.

Десятник обернулся. Посмотрел на вереницу пленников, поглаживая растущие подковой усы, особенно задержал взгляд на эльдарах и отвернулся.

— Я смотрю у тебя в этот раз не просто навоз, друг. В нём есть самородки. Сколько ты отдал за них?

— Ни номисмы,— подбоченился Омидан.— Этих алялатов я нашёл буквально на улице. А ты, Азир, как всегда, патрулируешь караванные тропы?

— Как видишь.

— Ловишь Чёрного Ястреба?

— Вай-уляй, я похож на безумца?

На загорелом лице Азира сверкнула улыбка.

— Эмир Кайсиба послал на охоту за Ястребом целую армию, но он неуловим как дух Ночи. Два дня назад он разграбил караван на дороге в Альмадин. Так, что я решил быть со своим десятком подальше.

Омидан отлично знал географию и мог представить, где произошло нападение. Выходило, что не так далеко. Он обернулся, посмотрел на медленно бредущую толпу рабов, на жалкую кучку своих охранников.