Страница 71 из 76
Как чужды могут всё же стать
Все обольщения былые,
Та страсть, те чувства и слова,
Что мы друг другу говорили.
Грозой предательства разбили,
Сожгли всё тёплое в душе,
Мы стали вдруг совсем чужие.
Не будет Вас в моей судьбе.
Нет, не ловите больше взгляда,
Да оправдания не нужны.
Вы предали любовь, ведь зная,
Что тем разрушите мечты.
Уходит всё, и боль исчезнет,
Беда отступит всё равно.
Не будет только так, как прежде,
Не будет нас... Всё вмиг ушло...
Осенний холод ночи вновь нашёптывал об уходе тепла, что ещё чуть-чуть и настанут морозы. А ветер за окном иногда постукивал в окно ветками растущего возле кустарника...
Медленно засыпая в тепле постели, то открывая, то закрывая глаза, Никита пытался всё же дождаться возвращения любимой. Не ощущая тепла, он получше укрывался под шерстяные покрывала. Сон почти овладел им, как нежный шёлк губ коснулся его оголённой шеи.
-Любимая, - прошептал Никита, наслаждаясь возвращением желанной, которая медленно проползла под покрывала и прижалась к его полунагому телу своей абсолютной наготой. - Родная, - выдохнул в разгорающейся страсти он и прижал возлюбленную к себе.
Вновь лаская, вдыхая её аромат, расцеловывая, Никита словно отталкивался от земли, улетая с любимой далеко, куда-то к неведомому облаку рая. Того самого рая, где нет никакого зла, где никто никогда не потревожит их счастья: лишь мир, красота, любовь,... сладкая нега...
Утро не спешило показать лучи солнечного света, но всё же, проглядывая через расплывающиеся облака, солнце выходило. Оно прогревало вновь, стараясь осветить округу через наплывший туман, но холод брал верх...
-Ну, вот мы и дома, - тихо сказала Тадора и поспешила скорее скрыться в своей спальне, оставив вновь удивившуюся её поведением Марию одну, во всё ещё тихом после ночи коридоре.
Глубоко вздохнув с сожалением, что прогулка вряд ли помогла найти общий язык с этой девушкой, с сестрой Маркелы, Мария отправилась вернуться в свою с Никитой комнату...
В отличие от сестры, Тадора казалась более закрытой, не откровенной. Маркела же была совершенно иной. Её весёлый нрав, добродушие глаз и просто выплескивающееся желание помогать всем и делиться всем, что есть у самой, — увлекали, звали к себе стать другом и наполниться той самой добротой, которую многие не могут отыскать за всю жизнь.
Выпустив небольшую грусть из себя с глубоким вздохом, Мария вошла в спальню, где Никита должен был или ещё спать, или ждать её возвращения...
Никто бы не смог описать того взрыва в себе, той боли, с которым что-то внутри молниеносно погорело, превратившись в обжигающий прах, когда Мария увидела спящего милого, на груди которого лежала обнажённая,... расслабившаяся в блаженстве счастья... Маркела...
-Никита? - невольно произнесла застывшая в шоке Мария, не находя ни сил, ни воли, чтобы подойти ближе, или же броситься в бег.
-Кто это? - с удивлением приподнялась Маркела, раскрыв полусонно глаза.
От движения и голоса её Никита тут же очнулся, уставившись на Маркелу, как поражённый смертельной пулей.
-Что?! - удивлённо взглянула она в ответ. - А ночью удивлён не был! Не успела я уйти потом... Спалось сладко!
-Ночью, - усмехнулся он и в тот же миг заметил зажавшую себе руками рот возлюбленную.
Она дрожала, изо всех сил сдерживая рыдания, уже реками слёз выливающиеся, и не вынесла более смотреть на него с любовницей.
-Машенька, - прошептал понявший беду Никита ей вслед, пока довольная всем случившимся Маркела скорее накинула на себя одно из покрывал и собралась уйти.
-Нет, - быстро натянув штаны, Никита успел схватить её за плечи прямо у порога и развернуть лицом к себе. - Никуда ты, дрянь, не уйдёшь! Говори, зачем тебе это! - стал он восклицать, но примчавшиеся на шум родители Маркелы и Тадоры подняли невероятную панику, шум, от чего любые слова, какие бы Никита ни бросал в ответ, ни выкрикивал, не были услышаны.
...В скорейшие минуты его просто выдворили из дома, позволив одеться, но не позволив увидеть, поговорить со страдающей от его измены Марией...