1. Первый побег

Родерик отвёл взгляд. И не потому, что леди-вампир стояла перед ним, не стесняясь собственной наготы (воистину, стесняться там было нечего). Много слухов ходило о том, как именно произошла смена власти меж двух ветвей Эрминидов, но глава клана больше других знает о деяниях своих предков. В некотором смысле, он и есть собственный предок. Иногда, в полубредовых кошмарных снах, он видел, как расширяются зрачки мужчины, лежащего на спине, и алые глаза становятся чёрными безднами, в которые Родерик проваливался и падал, падал… всё ещё ощущая осиновый кол в левой руке.

– Гейл тоже… думала так? – глухо спросил он. – Что я в ответе за смерть последнего князя Тандер? Поэтому так и не согласилась выйти за меня замуж?

Лайта надела халат и повернулась к главе клана спиной – вопиющее неуважение, но на этот раз Родерика это даже не задело.

– Гейл… – тихо произнесла она, но вампир на другом острове отчётливо расслышал: он жадно ловил каждое слово. – Гейл любила тебя. Иначе, чем ей, быть может, хотелось. Иначе, чем ждал от неё ты. Но ещё больше она любила своего сына. И никогда бы не привела маленького Снежка в тот гадюшник, который ты вокруг себя развёл. Элизобарра давно уже считается не вампирским, а тролльим замком.

– Прошу тебя, Лайта, – произнёс Родерик вкрадчиво, почти робко, и она оценила старания грубого, привыкшего силой добиваться своего главы клана. – Прошу, ради Гейл, помоги мне защитить нашего сына.

– Хорошо, – ровным голосом произнесла леди-вампир, оборачиваясь. – Я постараюсь как можно скорее выяснить, что случилось с Эйзенхиэлем и где он сейчас.

– У нас нет времени на твои шпионские штучки! – воскликнул Родерик, снова мгновенно закипая. – Говорю тебе, я знаю, где он! Мальчик упомянул вчера вскользь о контрабандистах… подумать только, мой наследник учит человеческий язык и считает людские деньги!

Лайта могла бы добавить, что наличию у неё золотой ванны замок Тандер обязан именно Эйзенхиэлю, который считает человеческие деньги до такой степени хорошо, что под вымышленным именем уже владеет парой банков. Но вместо этого она спросила:

– И где же он, по-твоему?

– Я думаю, эти контрабандисты… они как-то усыпили его, может быть, притащили какого-нибудь гипнотизёра…

Лайта попыталась представить человека-гипнотизёра, способного совладать с заклинателем разума, имеющим за плечами трёхсотлетний опыт, и скептически приподняла бровь.

– Ну или я не знаю… подсунули ему одурманенную жертву, запечатали артефактами в конце концов!

– Ладно, контрабандистов сюда ты приплёл, чтоб убедить меня искать на континенте. Но континент большой.

– Серебряный лес! Я руку дам на отсечение, что моего мальчика повезут именно в логово Охотников! Ты помнишь, как эти твари гонялись за ним?

Конечно, Лайта помнила. Без малого сто лет назад Эйзенхиэль даже пригласил её на торжественную церемонию, и она воочию полюбовалась, как Великий Магистр Ордена лично вручил талантливому лунному магу орден первой степени и церемониальную ленту, почтив таким образом заслуги молодого, но уже очень успешного Охотника. Именно элегантный блондин по имени Эйзенхиэль разработал хитроумный план и руководил самой громкой операцией ордена за последние пару десятков лет. Охотникам удалось загнать в ловушку и обезвредить Ночного Мясника, менее известного как Артур Элизобарра. Потери были незначительные. Магистр особо отметил и довёл до сведения молодых членов ордена, ещё не успевших как следует разобраться в иерархии Вампиров, что Элизобарра – вторая и на сегодняшний день правящая ветвь Эрминидов, высших вампиров, в незапамятные времена поселившихся на трёх островах к западу от материка. Артур был не просто членом правящей династии, но ещё и старшим сыном главы клана, его преемником, что само по себе делало этого вампира сильнее и быстрее прочих, поскольку он мог частично использовать ментальную энергию других членов клана и регенерировать за их счёт.

– Охотники перенесли свою штаб-квартиру в Эйкосию, – сообщила Лайта. – Они считают себя слишком солидной организацией, чтобы жить в полевом лагере зимой и летом. У Ордена теперь есть собственные деревни, мельницы и дворцы. А в Серебряном лесу обосновались, как это ни странно прозвучит, лесные фейри.

– Фейри?! – Родерик метнулся к собеседнице так резко, что натолкнулся на стену. Вернувшись в обзорную зону, он возмущённо продолжил: – Прямо у нас под боком! Но… я так и думал! Да-да, конечно, фейри… мерзейшие создания. Без сомнения, мальчик у них. Поэтому я его не чувствую! Ведь фейри – известные мастера создавать энергетические барьеры. Но на нашей стороне будет фактор внезапности. Мы подкрадёмся и ударим их в спину.

– Родерик… – Лайта сокрушённо опустила руки. – Скажи мне только одно: как, руководствуясь такими блестящими логикой, тактикой и стратегией, тебе удалось дожить до твоих преклонных лет?

– Я ведь всегда прислушивался к тебе, – примирительно сказал глава клана. – Отец всегда говорил, что в последней войне мы многим были обязаны Лайте Тандер.

– В таком случае послушайся ещё одного моего совета: оставь в покое Серебряный лес.

– Нет! Я не могу ждать! – Родерик кружил по комнате, как загнанный зверь, и Лайта видела: да, ждать он, действительно, не может. – Я не могу сидеть сложа руки, когда мой наследник, мой сын в плену и, может быть, уже подвергается жестоким пыткам… ладно, ты не хочешь идти. Видит Луна, не будь мы в таком отчаянном положении, я бы не настаивал на твоём участии в битве. В конце концов, ты всё-таки женщина…

– Как мило ты об этом вспомнил, – ласково улыбнулась леди-вампир.