Страница 38 из 72
– Нет, нет и нет! Говорю я вам! – продолжал хореограф в той же площадной манере. – Как знать? Может, завтра, как триста лет назад, разразится война с сидами? И на чьей тогда мы будем стороне, я вас спрашиваю?
Танцоры молчали довольно долго, пока Макс язвительно не поинтересовался:
– Так что, премьеры не будет?
– Будет, – Джабраэли мгновенно перешёл на деловой тон, изрядно успокоив этим обстоятельством костяк труппы. – Но попозже. Пару сцен заменим. И в финале вы ролями поменяетесь.
– То есть – поменяемся? – опешил Макс.
– А вот увидишь, – директор постарался сделать таинственное лицо. И на этот раз у него получилось.
***
Генрих вскочил в первый попавшийся экипаж, бросив кучеру:
– К Волчьей Матери!
Мужик крякнул, усмехнувшись, и тронул поводья: приезжим всегда казалось забавным, что название самой богатой в Менесе церкви совпадало с одним из самых распространённых же ругательств. Впрочем, ничего удивительного в этом не было: официальным названием храмового комплекса было длинное витиеватое выражение, обозначающее Бледную Богиню. Но помнил его разве что старый настоятель монастыря.
Господин Зальц озабоченно поглядывал на небо, неторопливо затягивающееся тучами. Первый попавшийся экипаж оказался двуколкой, и Генрих уже прикидывал, а не заехать ли по пути за зонтом, но передумал: князь и в самом деле приказал не задерживаться сверх необходимого.
Прорезиненные колёса не успели ещё до конца остановиться, а важный господин в дорогом пальто с бобровым воротником уже соскочил с подножки. Возница хотел его сердито окликнуть, но пассажир обернулся сам и ловким щелчком пальцев отправил серебряную монетку прямо в широкие ладони кучера.
«Чудно всё-таки! – качая головой, думал хозяин двуколки. – В вампирскую церковь приехал, а у самого – серебра полные карманы!»
Каурая кобылка весело семенила по улице, время от времени игриво поглядывая на хозяина. В отличие от извозчика, лошадь была местной, и мало чему в Менесе удивлялась. Например, проценту драгоценного металла в «серебряных» монетах с профилем Вариона. А было оно таково, что «серебром» свободно расплачивались даже сами вампиры, не то что их слуги.
***
Генрих обогнул пышное здание церкви и направился вглубь, вдоль хозяйственных построек, к схоронившейся в редеющей листве громадине госпиталя.
Много лет назад свою первую полученную взятку секретарь включил в приходно-расходную ведомость, в столбец «прибыль». Без задней мысли – точно так же Генрих с истинно тиссонской педантичностью вносил суммы на подкуп иностранных агентов или чиновников в графу «затраты». Но князь Элизобарра, коротко рассмеявшись, из приходной ведомости взятку вычеркнул и заявил: «При заключении контракта я обещал вам бонусы в дополнение к основному окладу. Это они и есть».
Сумма была не то чтобы очень велика, но жгла Генриху карман. Он убеждал себя, что ни на волос не отклонился от верности своему работодателю, что ему не в чем себя упрекнуть, что… но увы, достичь душевного равновесия секретарю так и не удалось, и скользкая сумма так и не была добавлена к счёту господина Зальца в гномьем банке. Вместо этого он пошёл в церковь.
Сам Генрих Зальц никогда не интересовался религией, а богаче выбора конфессий в Менесе был только выбор спиртных напитков. Поскольку благотворительное пожертвование секретарь твёрдо вознамерился совершить от имени князя, то направился в ближайший известный ему храм Богини Луны – всё-таки, она считалась покровительницей Вампиров. Священник, сухонький благообразный старец с длинной бородой и кустистыми бровями, произвёл на Генриха приятное впечатление, так что через несколько месяцев он даже заглянул в церковь ещё раз. И с удивлением обнаружил, как много, оказывается, можно было сделать на такие скромные, по сравнению с его основными доходами, средства.
Старик с гордостью показал Зальцу отремонтированные потолки и лестницы, одну полностью переложенную стену, которую уже заново начали расписывать. Правда, при приближении Генриха, художник как-то странно зафыркал и забился в тень, сильно сутулясь, и то и дело опираясь на непропорционально длинные руки.
– Гоблин, – пояснил священник на недоумённый взгляд Генриха. – Боится людей. Всех, кроме меня. Оно, впрочем, и не удивительно… принимая во внимание, как люди с ним обошлись за кражу барана.
Старик вдруг замолчал, и со скрытой тревогой заглянул секретарю Элизобарры в глаза.
– Мы… – чуть запинаясь, произнёс он, – предоставляем убежище всем детям Луны. Не только вампирам. Я надеюсь, глава клана…
– Он не будет возражать, – уверенно сказал Генрих. В конце концов, у Лайты Тандер гоблинов полный замок. – Я думаю, я скоро снова к вам зайду. Мы ещё об этом поговорим.
С тех пор минуло два десятка лет. Старый священник умер, на его место пришёл новый, предприимчивый, энергичный, заново отстроивший старинное здание. Теперь Храм Волчьей Матери стал главной архитектурной достопримечательностью Менеса, а также памятником князю Элизобарре, весьма удивившемуся, когда на освящение церкви его пригласили в качестве почётного основателя. Князь удивился, но вида не подал и честно потратил ночь на пышные церемонии. Только утром, возвращаясь в замок вместе с Генрихом, скупо заметил:
– А я и не подозревал, как я, оказывается, щедр и благочестив.
Зальц промолчал. Храм Волчьей Матери оказался не просто удобным местом для «отмывания» день ото дня возраставших взяток, он стал ещё и любимым детищем Генриха. Парадоксально, но сам пышный храм его при этом совершенно не занимал, он как бы служил прикрытием для всего остального церковного хозяйства.