Страница 6 из 18
Лет с пять или шесть тому Паша, тогда ещё незаметный начинающий клерк, всерьёз покушался на соблазнение Славиной супруги – но те времена остались в прошлом и для него, и для Надежды. Сейчас он расточал свою энергию всё больше на юных незамужних барышень, без тени сомнения почитая себя неотразимым и существующим в этом мире лишь для того, чтобы осчастливить как можно большее число оных пикантными амурными утехами.
С некоторых пор одевался Паша хорошо, щеголял неуместным в конторе дорогим парфюмом, а третьего месяца даже умудрился разжиться русским авто, да притом сразу из последних моделей. По Славиным подсчётам, конторское жалование должно было закончиться аккурат на первых двух пунктах, а о третьем и помышлять не приходилось. Однако Паша даже на самые бесцеремонные вопросы небрежно пояснял что-то про наследство, полученное от состоятельного дядюшки – то ли губернского врача, то ли директора гимназии. Со слов счастливца, и в конторе-то он остался служить лишь затем, что состоятельным господам положено помогать слабым и нуждающимся, а его-де призвание помогать им именно поиском работы…
И надо же было такому случиться, что вечером пятницы в безлюдном уже агентстве Славу над копировальным аппаратом застал именно Паша!
– Всё работу на дом берешь? – глянув Славе через плечо на анкеты, ухмыльнулся он. – Ну-ну… Трудись, братан!
Подмигнул, похлопал по спине – да только его и видели! От плебейских манер дядюшкино наследство не лечит, в этом Слава не сомневался.
Чёрная зависть не добавляла расположения к удачливому коллеге.
«Ага, вот поспрошает ужо тебя Охранка-то!» – радостно подумал Слава, заметив на очередной копии Пашин штемпель. А значит, ежели Александр Климентович прав, то вполне может статься, что и из Пашиных клиентов кто-то дурманом торговал, – и тогда уж Паше не отвертеться от беседы с неприятными людьми в стильных синих мундирах с золотыми воротниками. Сам Слава с Охранным отделением ни разу не сталкивался, но по старой обывательской традиции почитал офицеров оного людьми неприятными, аморальными и жестокими. За исключением разве что милейшего майора Велецкого. Ну так это лишь исключение, подтверждающее…
Слава задержал дыхание и вытаращился на очередной скопированный лист.
На всех до единой анкетах потенциальных зельекурьеров стоял один и тот же гриф. Гриф с фамилией Паши, чьи беспардонные «Топкапы» ещё наполняли миазмами воздух.
От догадки Слава похолодел. Ему очень захотелось, чтобы рядом сейчас оказался добрейший Александр Климентович!
И хоть Алекс был далеко, рядом был телефон. Слава не с первого раза набрал домашний номер майора и выдохнул с облегчением, услышав на другом конце провода его голос.
Алекс выслушал, деликатно не перебивая, и переспрашивая лишь в тех моментах, которые у Славы получались совсем уж сумбурными… Как только Слава выложил всё, а что-то и не по одному разу, Велецкий строго велел ему не паниковать и не отлучаться из конторы, пообещав заехать за ним самое большое через полчаса.
Легко сказать «не паниковать»!
Как Слава и планировал, контора была уже совершенно пуста, а потому казалась особенно зловещей. А что, ежели сюда заявится Паша? Он ведь видел – как пить дать, видел – чьи анкеты Слава копирует! А если при Паше будет револьвер, пусть даже гражданский? Это Славе на оружие денег не хватало, а у Паши-то оно всяко водилось… А если, ещё того хуже, этот злыдень заявится сюда со своими подельниками? Ведь намекал как-то туманно Алекс на то, что дурман могут везти из-за границы… Кто? Якудза, кто же ещё! А японцы драться горазды…
С этими мыслями, распихав как умел копии злосчастных анкет за пазуху, дрожа и часто чертыхаясь, Слава выскочил на улицу. Эх, сейчас бы мотоизвозчика! Но двугривенного, что завалялся у него в кармане, не хватит и на самый дешёвый таксомотор. Надо быстро, быстро, не привлекая внимания и не вызывая подозрений пройти два квартала, потом свернуть направо, потом в спасительную арку, взбежать в квартиру на седьмом этаже и уж оттуда телефонировать Велецкому…
План почти удался. Свернув в арку родного дома и пройдя пару шагов, Слава вдруг услышал за спиной тихий хруст примятого снега, но успел лишь испугаться – уже через секунду он ощутил удар тяжёлым по темечку и упал без чувств.
Редкость всё-таки в Российском содружестве, когда мануфактура останавливается и запустевает. Но бывает. Мало ли – владелец ли обанкротился, грунт ли поплыл, а то и вовсе жители деревеньки поблизости ходатайствовали по инстанциям, что шум и грязь жить-де мешают, а местная управа возьми, да прислушайся… Всякое возможно.
Но ещё бóльшая редкость – когда уже запустевшая мануфактура вдруг в один день оживает, словно и не закрывалась. Это всегда странно.
Именно такую странность обнаружили жители деревни Низовка под Петроградом с полгода тому.
Стояла там бывшая швейная мануфактура, пустела себе потихоньку после того, как хозяин лет двадцать назад то ли пропал, то ли не с теми партнёрами где-то за границей дела попробовал вести… Да только вдруг стала она оживать.
Деревенские, понятное дело, сразу же сообщили городовому, а городовой поехал проверить. По документам вышло, что купил землю со зданиями за бесценок какой-то петроградец, и теперь держит там склад в старых стенах, чтобы на стройке сэкономить. На том и успокоились. Лишь мальчишки разных возрастов стали не по ржавым цехам лазить, а тайком из кустов с ближайшего пригорка через стену смотреть. Теперь внутрь совсем нельзя – охрана вроде – но хоть так поглазеть бы!
По большей части, правда, смотреть было не на что. Приезжали какие-то машины, из них выгружали одни ящики, потом загружали другие, потом машины уезжали. Скучно.
Но только не этим морозным утром.
Два третьеклассника местной земской школы, Спиря и Егорка, пришли к наблюдательному пункту на пригорке пораньше, чтобы потом ещё успеть на все уроки. Ну или почти на все… Егорка только что переехал в Низовку с родителями, а потому мануфактуры ещё не видал. Спиря, как завсегдатай, посчитал своим долгом показать новичку главную достопримечательность. Чистописание с естествознанием могут и подождать!
Они валялись за кустами на пухлом сугробе в тёплых овечьих тулупах и малахаях, дыша через вязаные варежки, чтобы не простыть. Глазели на освещённую площадку перед большим зданием, которое стало теперь складом. В предрассветной темноте, подсвеченной лёгким рыжеющим заревом на горизонте бывшая мануфактура казалась зловещей и будоражила воображение. Чудилось, что там происходит что-то страшное, тайное и запретное! Это было так интересно и захватывающе, что мальчишки провалялись в сугробе целых десять минут вместо пяти. Но потом всё равно стало скучно, потому что в такую рань мануфактура ещё явно спала, а потому оставалась тиха и неподвижна.
– Ладно, Егорка, пошли на уроки, – прошептал Спиря другу и стал как мог тихо выбираться из сугроба.
– Пошли. Тут что-то совсем ничего… – так же шёпотом начал отвечать ему Егорка, но вдруг запнулся. – Погоди-ка! Кто-то едет!
– О-о-о! – сипло и тихо согласился Спиря, и в предвкушении лёг обратно в сугроб, смотреть.
А посмотреть было на что.
Сначала в пятно света перед входом въехал какой-то фургон, из которого выскочили трое людей явно восточной наружности. И ещё один – по виду, русский. Потом, переругиваясь, они достали из фургона связанного человека с мешком на голове, которого один из азиатов взвалил на плечо и понёс к зданию. Два других азиата в это время толкали русского перед собой в спину, пока тот виновато озирался и явно пытался оправдываться.
Мальчишки наблюдали, затаив дыхание и боясь пошевелиться. Как только все четверо скрылись в здании, их прорвало.
– Ты это видел, Спиря?! Он же связанный! А эти китайцы кто такие?!
– Да это не китайцы, дурак! Японцы это!
– Да не японцы, кит…
Они снова затихли, потому что опять услышали шум двигателя.
К мануфактуре подъехала ещё одна машина, гораздо интереснее первой. Длинная и чёрная, она выглядела торжественно, внушительно и дорого.