Дальний свет

Чёрт возьми, подумал Феликс. Ещё ничего не сказал, а о нём уже прекрасно осведомлены. Это было как-то… нечестно.

(А вообще, будучи в бегах, выпивать неизвестно что с едва знакомыми людьми… Продолжайте в том же духе, господин Шержведичев).

– От властей скрываешься? – Бобров довольно улыбался.

– Ну почему сразу скрываюсь? – он всеми силами попытался принять беззаботный вид. – Может, отпуск. Или командировка.

– В Истрицке? – рассмеялся Бобров. – Это пять, ты сделал мой день – как это пишут в Ленте.

Он замолчал. Заметив, что молчит и Феликс, заговорил спокойнее и тише:

– Что, думаешь, я тебя сдать собираюсь? Не собираюсь, нет. Я тебя уже не сдал. Слыхал, полицаи тут ходили, шарились везде?

– Слышал что-то, – кивнул Феликс.

– Воот, – довольно протянул Бобров. – Я и не сдал вас обоих – я, лично. Хотя мог бы – знаю, где вы запрятались. Но нет, говорю, нет там никого. И дверь наверху закрыта, сто лет не открывалась. Поверили. Вот девчонки возле лестницы всё порывались что-то… С ними вы осторожнее, они ж дурочки, разболтают за просто так. Но я нет, – он помотал головой. – А знаешь почему? Потому что я не стукач. К тому же ты мне лично симпатичен.

Он ещё раз приложился к стакану, осушил до дна. Феликс не стал на этот раз, решив, что с него хватит.

– Так вот, – продолжил Бобров, будто не прерывался. – Читал я тебя. Ты парень неплохой, местами умные вещи пишешь. Но есть в тебе вот эта… столичная такая интеллигентскость. Вроде всё хорошо, по делу, но вот раз – и отрывает тебя от земли. Всё в какие-то эмпиреи, в какой-то лучший мир, и чтоб лететь, лететь… Куда? Зачем? Оглянись вокруг: здесь все давно бескрылые. А если у кого и остались, – Бобров подсел ближе, доверительно и совсем разумно посмотрел в глаза, – то понимают, что погода нелётная.

Откуда он взялся, этот странный персонаж? Из какого чистилища выполз, чтоб озвучивать твои тайные, скрытые ото всех мысли?

– Но что тогда остаётся? – негромко и даже небрежно проговорил Феликс.

– А ничего, – Бобров мотнул головой. – Как есть – ничего. Знаешь, вот Клавдий Бобров… Он, кстати, тоже был не стукач, его просто самого заложили, ну и дальше… В общем, неважно. Так вот, он писал в своё время: «Есть то, что нам неподвластно, – это дело судьбы. Есть то, чем мы можем управлять, – это дело выбора».

– Это Редисов, – автоматически поправил Феликс и порадовался, что сказал это совсем тихо. Наверняка тот не услышал.

– Да какая разница, – отмахнулся Бобров. – Главное, что с выбором – это он лажанулся. Нет никакого выбора. Весь твой выбор – это пройти лестницу до второго этажа бедлама или остановиться на первом, разливать самогон в фамильные рюмки или в жестяные стаканы. Побарахтаться в болоте баттерфляем или по-собачьи, – вот и весь выбор. А дальше… все там будем.

Он с улыбкой похлопал Феликса по плечу.

37.

Погодя несколько часов Китти всё же спустилась вниз поискать Феликса – не чтобы что-то, просто узнать, где он и чем занимается. Однако не успела она сойти с лестницы, как почти столкнулась с девочкой, похожей на мальчика, – одной из тех, что приветствовали их с верхней полки в первый день.

– А, – та застыла и подняла палец. – Ты мне и нужна. Пошли, что-то покажу.

Она проворно схватила за руку Китти – та даже не успела вывернуться – и потащила за собой в боковой коридор.

– А что покажешь? – аккуратно уточнила Китти.

– Интересное, тебе понравится, – она повернулась: глаза прищуренные, сероватые. – Я Жанчик. А ты?

– Китти.

В конце концов, только имя, среди их с Феликсом поколения достаточно распространённое. Вырываться же представлялось довольно глупым решением: хоть Жанчик и была младше – возможно, и восемнадцати не исполнилось, – хваткой обладала железной.

– Вот, это здесь, – за поворотом и хлипкой дверью открылось помещение обширное, но явно нежилое. Оно было заставлено всевозможной утварью, ящичками и сундуками, старой, местами сломанной мебелью, увешано цветными лоскутами тут и там. На вещах побольше теснилась мелочёвка, раскиданная без всякого порядка.

– Вот, – Жанчик плюхнулась на низкий пуфик и горделиво осмотрела владения. – Это мой склад. Я тащу сюда всё, что мне понравилось.

Китти огляделась по сторонам:

– Зачем тебе здесь всё это?

Предметы стояли в самых странных сочетаниях, и каждый казался нелепым, потерявшим всякий свой смысл. Будто осколки миров, канувших в лету.

– Я люблю вещи, – Жанчик задумчиво наклонила голову, свесившиеся кудри прикрыли одно ухо. – Они долговечнее, чем люди, если с ними хорошо обращаться. Вот, смотри.