Страница 6 из 35
Правильный выбор II - 5
Ренсинк Татьяна
***
Пред алтарем в молитвах
Ты ищешь все спасения.
Исповедь слышит имя,
Да к истине прозрения.
Не погасают свечи.
Священник просит прямо:
Готова ты, но в свете
Кто-то и против встанет.
Холод осенний воет.
И нет спасенья в храме.
Твои сомненья гонит
Уверенный октябрь.
В три воскресенья службы
И в празднике объявлен
Церковною молитвой
Твой скорый день венчанья.
Прошла ты и причастье.
Билет святой подали.
Но в сердце стужа правит.
Судьбе вы проиграли.
Тщетны были попытки Ирины отговорить Милану от предстоящего венчания. Подготовки уже начались. Обидевшись совсем на то, что Милана неприступна, упряма и не желает менять ничего, Ирина в день примерки венчального платья осталась сидеть в своей комнате.
-Ириночка, - умоляюще и голосом, и видом вошла к ней Милана.
Платье на ней было белоснежной красоты. По подолу, рукавам и груди переливались в узорах холодным цветом серебряные нити.
-Уходи, - опустила глаза в пол Ирина.
Она сидела на полу под окном, а перед ней лежало письмо, которое читала, но оставила лежать. Милана вобрала в себя дополнительный воздух, чтобы удерживал силу духа крепче.
-Я должна, пойми, - села она на стул. - На прошение мое отправиться к Алексею даже не взглянули... Позаботился все-таки Николай Сергеевич... Не выпустят меня. Долг у меня, видать, иной.
-Плохой этот граф, я верю князю, - высказала опять свое Ирина, уставившись глазами в письмо. - Обманет... Не выполнит обещания...
-Ты так и будешь его князем величать?... Это от Дмитрия Васильевича? - заметив письмо, поинтересовалась Милана.
-Да, получила через дежурного. Спрятал он весточку в сюртук и передал отослать мне. И Дмитрий Васильевич,... он не одобряет, молит отменить все и не верить графу, - взглянула Ирина заплаканными глазами на подругу, которая в наряде невесты казалась бледной и горестной, словно то перед ней сидела смерть.
-Это моя последняя надежда спасти Алешеньку,... да и Ивана обрекать на бедность я не смею, как он не уверяет в обратном,... будто проживут и без этих денег, - повторилась в своих убеждениях и Милана. - Завтра в последний раз иду на исповедь, пройду обряд причастия,... а там и венчание будет...
-Коли никто против не скажет, - усмехнулась Ирина, намекая, что все планы могут сорваться.
-Ты не сделай этого, - покачала головой Милана. - Граф клялся Ивану, принял угрозу смерти, коли обманет. Обещал он и меня не трогать, поверь же, все может быть хорошо!... Клянись, что не скажешь и слова против!
Ирина молчала. По ее щеке потекла одиночная слеза. Она разрывалась внутри души и не знала, какой выбор ей предпринять, но верх одержало подчинение дорогой подруге.
Никаких помех к предстоящему венчанию не произошло. Никто не высказался против. Закончила церковь в Петербурге и церковь в деревне у имения Нагимовых троекратное объявление об этом венчании. Закончились исповеди, причастия. И завтра уже ожидает великое таинство предстать перед алтарем, Богом и людьми, чтобы воссоединить две жизни в одно.
А пока тот день не настал, Николай Сергеевич с супругой позаботился о приданном Миланы: к дому графа Краусе в Петербурге стали подъезжать повозки. В первой повозке деревенский мальчик держал икону, а рядом с ним стоял новенький самовар. Далее следовали еще повозки, в каждой из которой были те или иные вещи, сопровождаемые то супругой Николая Сергеевича, то сестрой Якова — Алевтиной, согласившейся помогать во всем. Этот подвод встретила мать Павла Петровича Краусе.
Графиня была все еще в полном расцвете сил, хотя ее стеклянный взгляд и молчаливость никак не говорили о присутствии желания участвовать во всем, что происходит. Она лениво раздавала указания, куда что нести, и сама лично присутствовала при описи всего привезенного имущества, недовольно проворчав про доставленную в дом клетку с канарейками.
В тот же день были разосланы и приглашения для Петербургской знати. Это были именные билеты, где указали имена жениха и невесты, время и церковь, где будет проходить венчание, а так же адрес и бала, о котором было дано подробное описание.
День настал. Милана была готова с раннего утра. Сидя еще в наряде посреди гостиной, она упрямо пялилась в глубину своих мыслей.
Отогнать муку о потере любимого, несостоявшейся с ним жизни, никак не получалось. Страх и чувство долга бились в ней бесконечностью войны, но все же перед ее глазами раскрыли присланный подарок жениха, достали оттуда гостинцы, достали нежную фату и тут же украсили ею ее прическу.
После этого вошел и прибывший к венчанию Иван. Он поднес к Милане серебряный поднос, на котором красовались ее белые перчатки. Ольга видела, что Милана от переживаний не может больше шевелиться, и помогла ей одеть их, как и следовала с ней до порога.
От самого дома до ожидавшей их свадебной кареты Иван вел Милану, и ее осыпали монетами те, кто собрались порадоваться, и кто не знал истинной причины данного союза, хотя и замечали некую печаль в лице невесты.
-Ты уверена? - шепнул Иван, когда Милана уже была в карете. - Не нужно нам это наследство...
-Алешеньке долю облегчить обещано, - молвила, как во сне, та и больше не сказала ничего.
Не выдерживая видеть свою подругу, вот так вот отдающую свою жизнь в руки недостойного человека, Ирина осталась стоять в доме и наблюдать все из окна. Как только кареты со всей процессией отправились в путь, она бросилась в кресло рядом, и никак никто бы и не смог остановить взорвавшихся ее рыданий.
Под церковное пение входили жених и невеста. Встали на белое полотно перед аналоем с Крестом и Евангелием. Ответили утвердительно на вопросы священника. Вручены им были свечи. Зачитаны были молитвы. Возложили венки им на головы, и стали они супругами.
Внесли чашу. Наполнена она была вином, которое отпить им дали три раза. И повел священник их вокруг аналоя, и остановил перед Царскими вратами, да прочитал назидание.
Венчание закончилось, а вместе с ним и жизнь, как решила для себя Милана, принимая все, словно то похороны. Она держалась только ради долга, к которому себя сама подвела и настроила. Лишь мысль о том, что кому-то будет лучше от этого союза, и что у нее будет ребенок от любимого человека, утешала ее изнывающую душу.
И, наконец-то, промчался свадебный день. Милана надеялась остаться одна в своей новой спальне, но супруг вошел следом и закрыл за собою дверь.
-Как я мечтал об этом, - сказал он и приблизился к ее глазам. - Теперь мы будем вместе навсегда. Я буду самым счастливым на свете.
-Павел Петрович, - задрожали ее взгляд и душа. - Вы же знаете, что люблю я Алексея...
-Ради Бога, - усмехнулся он. - Любите, кого угодно, но выставлять меня на посмешище я не позволю. А посему,... Вам надлежит быть нежной и уступчивой со мной. В моей власти не выполнять обещанного, - предупредил он ее и стал спокойно расстегивать тесемки ее наряда.
Милана задрожала не только в душе. Ее тело было против нежеланных прикосновений, но, оказавшись вдруг вдавленной в постель под грубостью угроз, позволила собою владеть...
-Что мы наделали, Николя, - прошептала в ужасе супруга Николаю Сергеевичу, когда они отошли от дверей Миланы и ее теперь мужа.
Николай Сергеевич молчаливо плелся с супругой к выходу. На улице их уже ждала карета, которая готова была немедленно отправляться в путь.