Страница 29 из 55
Посмотрев на его полуприкрытые веки, я испугалась, что сейчас, именно сейчас, он снова меня остановит, поэтому быстрым движением приспустила трикотаж и вобрала в себя максимально возможную для себя длину – почти всю. Лаская языком, придавливая, кружа вокруг, глубоко в себе, придерживая рукой и отпуская, слыша его громкое дыхание, я была уверена, что в этот раз я не услышу «нет».
Не существует такого мужчины, который сказал бы «нет» после подобных кульбитов языком. Постепенно основная цель моего манёвра испарилась из моей головы, осталось только два дыхания, его руки, которые то тянули меня за волосы, то гладили по плечам. Остались его движения бёдер и мои, которые словно сошли с ума, как и я сама, когда тёрлась грудью о мужское тело, и единственной моей более-менее осознанной мыслью было – это ненависть к атласу, который находился между нами. Словно угадав мой вздох неудовлетворения, Кирилл расстегнул замочек раздражающей вещицы и в этот момент резко поднял меня наверх, перекатив под себя, со словами:
- Черт, да, теперь моя очередь, - и он замедлился, словно на киноплёнке, снимая по моим плечам атлас, привстав на колени между моих ног, он откровенно разглядывал меня, цепляя пальцами тонкую резинку трусиков, чтобы снять их.
- Ты краснеешь? – Я покраснела?
- Очень красивая, красивей, чем я думал, - рука прошлась по шее, остановившись между грудей, словно выбирая, - очень, как я мог… - потом его губы целовали легко и остро поочерёдно, слизывая следы лёгких укусов и сильных поцелуев. Его губы были одновременно везде и нигде, потому что в эти моменты я парила, я была на седьмом, нет на тридцать седьмом небе от счастья. Мне хотелось плакать и смеяться одновременно, но я только стонала и просила ещё. Остановилась только на миг, ощутив горячее дыхание у себя между ног. Не будучи большой любительницей подобного, я не хотела отвлекаться на раздражающие меня ласки, но на своё подобие сопротивления всё, что услышала:
- Не любишь? Хм… придётся реабилитировать в твоих глазах мужской род.
И он реабилитировал, несомненно, и даже подряд два раза, что было удивительно, но не более удивительно, чем мелькнувший в руках пакетик, и мой вскрик от ощущения наполненности и, что удивительно – ощущения цельности самой себя.
Он придерживал меня, подкладывал подушку, потом убирал её, менял несколько раз позы, не отрывался от моих губ. Одновременно подстраиваясь под мой ритм, навязывая при этом свой, пока я не стала задыхаться то ли от нехватки кислорода, то ли от переизбытка эмоций, а, возможно, от того, что сорвала голос, пока его движения не приобрели агрессивный характер, и, с силой схватив меня за бедра, он не длшёл до конца, ровно со мной, не знаю, который раз по счёту.
Я лежала и смотрела в белый потолок, пытаясь отдышаться, чувствуя, что по мне всё ещё скатывается пот, перемешенный с его потом.
- Это было… это было…
- Хорошо? – подсказала я.
- Нет. - Нет?! – Это было невероятно.
- Да, - я с радостью согласилась, устраиваясь на его груди, пока он накрывал меня одеялом.
- Мне нужно встать, - пошевелясь.
- Зачем? – мне не хотелось отпускать этого мужчину, пока он ещё пах мной и нашим сексом.
- Нужно кое-что выбросить, - он многозначительно посмотрел вниз, я тоже, презерватив, - я скоро.
- Не мойся. - Я сказала это вслух?
- Ни за что, - он понюхал своё плечо, - кажется, я пахну абрикосом помимо духов, - и, понюхав пальцы правой руки, нагло глядя мне в глаза, облизнул их.
Мы не спали той ночью. Несколько раз выходили в холл, чтобы доесть суши, потом я сделала салат из свежих овощей, и его мы тоже съели, потом мы пили шампанское и заедали помидорами, потому что клубники не было. Несколько раз мы занимались сексом, и он не был менее крышесносным.
Между сексом и едой мы говорили о его работе, о моей, о фильмах, книгах, актёрах, сериалах, о домашних животных и растениях, о странах и передачах по ТВ. Мы обсудили новости мирового фондового рынка и преимущества марки «Самсунг» перед «яблоком» и наоборот. Мне казалось, что я могу провести вот так всю жизнь, разговаривая, готовя салат и целуясь. Пару раз мы танцевали под Элтона Джона и бесконечно долго целовались, мои губы припухли, и на щеках наверное было раздражение, у меня почти наверняка потекла тушь для ресниц, но я была счастлива, как никогда и ни с кем в своей жизни, до самого утра, пока меня не разбудил тихий шёпоте Кира.
- Вставай, просыпайся, засоня.
- Не хочу…не буду, иди сюда, - я протянула руки, схватившись за шею, и он позволил притянуть себя.
- Стася, ты знаешь, у меня поезд через три часа…
- Я знаю, - я знала, но отказывалась об этом думать, не могла думать, но думала, и на глазах наворачивались слёзы.
- Не плачь.
- Мы больше не увидимся.
- Почему это?
- Ты живёшь за тысячу километров от меня…а я от тебя.
- И что?
- Кааааааак? – тут меня прорвало, и я, наконец, заплакала сильно, душа свои слезы в футболку Кира.
- Тысяча… что такое тысяча, Стася, когда люди находят друг друга? Есть поезда, самолёты, автомобили, интернет, телефоны… это мелочи, понимаешь. Мы могли не встретиться вовсе, и эта ночь могла не состояться…
- Да уж, - я припомнила ему его отказ, не отказав себе в сарказме.
- Ты действительно не занимаешься сексом без любви?
- Занимаюсь, но с любовью лучше… разве нет? – он смотрел внимательно на меня.
- Тогда почему… почему ты не стал в первый вечер?
- А ты бы пришла потом, Стася?
- Да!
- Не-а, ты бы записала меня в приключение… разовое.